Ардашев продолжал исследовать ветку, а полицейский не находил себе места. Он пытался подкурить сигарету, но спички ломались одна за другой. Наконец, инспектор сделал первую затяжку и заметил ехидно:

— Долго вы собираетесь сидеть там? Смотрите, сорока не выдержит и заклюёт. Наверняка, она приняла вас за чужого ворона, который хочет поселиться на её дубе.

— Как гласит мудрая эстонская пословица: «Ворон от проклятий не подохнет» — донеслось от Ардашева.

Частный сыщик слез со стремянки и сказал:

— Инспектор, я готов развеять вашу гипотезу о смертоубийстве. О том, что барона задушили, я понял сразу после того, как мне сказали, что двухступенчатая стремянка стояла, а не лежала. При суициде она всегда падает, так как самоубийца сразу же сбивает её, чтобы не поддаться соблазну спастись и не стать на неё ногами, либо, если он не свалил её сразу, то, задыхаясь, несчастный обязательно попытается стать на неё и тогда, она тоже упадёт на бок. Однако, стремянка стояла. Согласитесь, одного этого доказательства для убийства мало, и потому я решил осмотреть ветку. И оказалось, что волокна дерева с той стороны, с которой висел труп были отогнуты вверх, а с противоположной стороны — вниз. Отсюда вывод: на шею барона надели петлю из поводка, потом перекинули его через ветку (она играла роль блока) и тело было поднято на воздух. Барона задушили. Скорее всего, хозяина имения предварительно усыпили, а потом притащили к дереву. Думаю, его привезли на садовой тачке вместе с двухступенчатой стремянкой. Я видел её неподалёку от входа. В таком случае, совершение смертоубийства под силу одному человеку.

Саар завёл руки за спину и, наклонив голову на бок, спросил:

— А как должны были бы располагаться волокна дерева, в случае самоубийства?

— Если сначала на ветку была наложена верёвка, в нашем случае поводок, и только потом на неё было повешено человеческое тело, то волокна дерева с той стороны, где висит труп, будут изогнуты вниз, а с противоположной стороны — верх. Именно поэтому, инспектор, я советую выпилить этот кусок ветки, исследовать его и составить протокол осмотра. А после этого вам не останется ничего другого, как провести вырытие трупа барона — простите, не люблю это новомодное словечко «эксгумация»; я привык к протокольному судебно-следственному вырытие, — а затем и осмотр с последующим вскрытием. Нет никаких сомнений в том, что у него обнаружатся такие признаки насильственной смерти от удушья, как переломы гортани и подъязычной кости. Это смертоубийство. И его надо расследовать. Замечу: преступник — настоящий профессионалист. Он почти не оставил никаких следов.

— Что ж, вы меня убедили, — нервно выговорил инспектор и повернувшись к садовнику, велел: — Любезный, не сочти за труд, выпили мне тот кусок из середины ветки, примерно, в три вершка.

Минут через десять огромная ветвь дуба упала. И вскоре Саар, рассматривая потёртости дерева на месте касания с поводком, проговорил:

— Да, чёрт возьми, вы правы. Придётся завтра возвращаться в Фалль, делать эксгумацию и везти труп в Таллин для вскрытия. А впрочем, возможно, я пошлю сюда доктора и своего помощника.

— В таком случае, господин инспектор, нам пора ехать обратно, в Ревель.

— В Таллин, господин Ардашев, в Таллин, — дёрнув щекой, поправил полицейский.

— Пусть будет так. Не будем терять время. «Ситроен» ждёт.

Глава 7. Старый склеп

Ровно в два пополудни Ардашев стоял у дома Варнавской с букетом роз. И она, как настоящая дама, появилась в дверях на пять минут позже условленного времени.

Лёгкое цветастое платье слегка просвечивалось на солнце, выделяя изящество женской фигуры ровно настолько, насколько позволяли правила приличия.