— Значит, туда можно попасть из другого номера?

— Да.

— А кто сейчас в нём живёт?

— Не знаю. Не слежу за этим.

Ксендзовский вышел в коридор и повернул ручку двери соседнего номера. Замок оказался закрытым. Он возвратился в комнату, подошёл к камину и, рассматривая его, проговорил:

— Георгий Александрович, вы сказали, что вчера вечером получили две телеграммы от Чичерина. Насколько я понимаю, их расшифровали в «Петербургской гостинице» и принесли вам тексты, так?

— Да, два листа с печатным текстом в заклеенном конверте.

— Не могли бы вы мне их показать?

— Я сжёг их в камине.

— Но он вычищен.

— По всем вероятиям, горничная убрала.

— И когда же она успела, если вчера вечером вам доставили конверт, а сейчас только одиннадцать часов?

— Наверное, когда мы с вами были на завтраке в ресторане. — Он оглядел комнату и добавил: — Да, точно. Кровать же заправлена.

— Вы видели, как бумага истлела?

— Нет, я всё бросил в камин и спустился на завтрак. Там встретил вас. Потом мы поднялись ко мне. Как видите, горничная навела порядок.

— Вы имеете в виду ту симпатичную мадам, что приносила нам кофе?

— Да. Она русская. Её зовут Анастасия. Вероятно, беженка. У неё грамотная речь. Вероятно, неплохо образованна.

Послышалось, как щёлкнул чей-то дверной замок. Ксендзовский замер на секунду, затем выскочил в коридор. Открыв дверь, он увидел тележку для уборки номеров и силуэт той самой горничной, о которой только что говорили.

Глава 19. Расставание

Анастасия отодвинула занавески окна своей комнаты ровно в шесть тридцать вечера. На противоположном тротуаре стоял Ардашев. Он был в плаще и шляпе. Накинув лёгкое пальто, Варнавская вышла из дома. Она протянула Климу Пантелеевичу конверт.

— Вот возьмите, — сказала она. — Картонки не понадобились, потому что в камине обгорели только края. Вы всё прочтёте.

— Благодарю вас, — убирая во внутренний карман плаща конверт, выговорил частный сыщик. — Предлагаю прогуляться, а потом посидеть где-нибудь. Вечер сегодня замечательный.

— С удовольствием.

Ардашев и Анастасия шли некоторое время молча. Когда рядом не оказалась прохожих, Варнавская вдруг сообщила:

— Стародубский и тот второй по фамилии Ксендзовский — он тоже живёт в нашей гостинице, но этажом выше, в 38 номере — говорили о вас.

— Неужели вам удалось подслушать их разговор?

Анастасия кивнула.

— Я зашла в соседний номер, из него только что съехали постояльцы, и притаилась в чулане для багажа. Их и меня разделяла всего лишь замкнутая дверь.

— Господи, это же было опасно!

— Так вот, — продолжала Анастасия, — у меня сложилось впечатление, что Ксендзовский вас знает лично. Он утверждал, что погибший под колёсами автомобиля дипломат Минор заключал сделки от имени советского представительства в свою пользу. Другими словами — воровал. И на этом вы его и завербовали. Говорил он, что между Минором и органистом, убитым в храме Святого Олафа, существовали какие-то отношения, так как в записной книжке Минора он обнаружил телефонный номер органиста. Он протелефонировал и трубку подняла вдова Бартелсена. Он сказал, что видел вас в храме Святого Олафа.

Остановившись, Ардашев спросил:

— Вы точно это слышали? Вы не ошиблись?

— Совершенно точно.

— А вы не помните, какое у Ксендзовского имя отчество?

— Стародворский называл его Константином Юрьевичем.