Надела. Застегнула.

    Сижу и боюсь ногой пошевелить: зазвенят колокольчики, привлекут мужчин.

    -  Умеешь танцевать голой? - спросила Саша.

    -  Я не знаю танцев рабынь, - прошептала я, - я не умею танцевать.

    -  А шелками оборачиваться умеешь?

    -  Нет, госпожа. - Я потупилась.

    -  А пользоваться косметикой и духами рабынь?

    -  Нет, госпожа.

    -  А носить украшения?

    -  Нет, госпожа.

    -  А как доставить мужчине высшее наслаждение, знаешь?

    -  Я мало знаю, госпожа, - призналась я.

    Лишь бы ногой не шевельнуть!

    -  Да тебя вообще чему-нибудь учили?

    -  Я мало знаю, госпожа. Одна рабыня, по имени Этта, научила меня кое-чему, чтобы я не была совсем уж никчемной, чтобы не били слишком часто.

    -  Кто твой прежний хозяин?

    -  Туп Поварешечник, бродячий торговец.

    -  А до этого?

    -  Турнус из Табучьего Брода, землепашец.

    -  А до этого?

    -  Клитус Вителлиус из Ара, воин.

    -  Хорошо.

    -  Но у него я была совсем недолго, - добавила я.

    -  А до этого?

    -  Двое воинов. Не знаю, кто они. Просто я принадлежала им.

    Саша не удивилась. Девушка часто не знает, кто ее хозяин. Днем ее могут схватить, вечером превратить в рабыню, а утром - продать.

    -  А до этого? - спросила Саша.

    -  Я была свободной.

    Взглянув на меня, Саша рассмеялась.

    -  Ты? - переспросила она.

    -  Да, госпожа.

    Она хохотала. Кровь бросилась мне в лицо. Да, наверно, без ошейника меня теперь представить трудно.

    -  Искусство быть рабыней тебе неведомо, - заключила Саша, - или почти неведомо. Ничего ты не знаешь: ни как двигаться, ни как смотреть, ни осанку держать не умеешь, ни телом своим владеть, ни лицом, не говоря уж о тонкостях и уловках, от которых зависит, позволят ли тебе мужчины жить.

    Я не сводила с нее испуганных глаз.

    -  Но ты хорошенькая. А к хорошеньким девушкам мужчины снисходительны. Так что надежда есть.

    -  Спасибо, госпожа, - прошептала я.

    -  Почему ты не двигаешься?

    -  Колокольчики… - чуть слышно пролепетала я.

    -  Ну и что?

    -  Стыдно. Чувствую себя рабыней до мозга костей.

    -  Ну и прекрасно, - ответила Саша. - Встать, рабыня! - выпалила она.

    Под звон колокольчиков я поднялась на ноги. Увешанная колокольчиками рабыня.

    -  Пройдись по комнате!

    -  Пожалуйста, не надо, госпожа! - взмолилась я. Она подняла плетку. Я повиновалась. И снова встала перед ней. И тут вдруг она коснулась меня. В смятении я отвела глаза, закусила губу.

    -  Великолепно, - похвалила она.