По звукам я догадалась: вот он навешивает на ремень кинжал, теперь - надевает ремень. Вот поднял с земли другой ремень, прилаживает на плечо. Вверх я не смотрела, просто лежала, тряслась и плакала. Я сделаю все, что он захочет! Все!

    Кто-то из мужчин заговорил со мной, ткнул древком копья.

    Я встала на четвереньки. Цепь тянула вниз. Еще один толчок древком.

    С покрасневшими глазами, вся израненная - на спине, боках и ногах живого места не осталось, - я расправила цепь и снова, как прежде, встала на колени. Губы в крови. Почти ничего не изменилось. Я на коленях, в точности в той же позе. Почти ничто не изменилось - только теперь я изранена и избита.

    Мои мучители посовещались. Потом, к моему ужасу, бородатый подошел ко мне, присел передо мной. Вынул из ножен узкий стальной кинжал с обоюдоострым лезвием дюймов семь длиной. Подержал у моего лица. Я молчала. Другой присел позади меня. Левой рукой схватив меня за волосы, оттянул назад голову, правой - высоко, к самому подбородку, поднял ошейник. Больно. Сжатая металлическим кольцом, вздулась яремная вена.

    -  Нет! - молила я. - Нет!

    Ясно - я для них никакой ценности не представляю. Горла коснулось острое как бритва лезвие кинжала.

    -  Вар бина, кейджера? - допытывался бородач. - Вар бина?

    -  Прошу вас, - со слезами зашептала я, - прошу!

    Что угодно сделала бы. Что угодно. Что угодно сделаю, что угодно скажу. Но я ничего не знаю. Не могу рассказать то, что им нужно.

    -  Не убивайте меня! - умоляла я. - Я все для вас сделаю! Не убивайте! Оставьте меня себе! Пленницей, наложницей, кем хотите! Я же красивая! Я же могу вам служить! Угождать во всем!

    Откуда-то из самых глубин, из тайной, прежде неведомой бездны выплеснулась, затопив сознание, волна смертельного страха, и, ужаснувшись собственной порочности, я закричала:

    -  Не убивайте! Я хочу быть вашей рабыней! Да! Да! Вашей рабыней! Рабыней! Не убивайте меня! Я буду вашей рабыней! Позвольте мне быть вашей рабыней! Умоляю!

    Чудовищные, постыдные, порочные слова! Я содрогнулась от ужаса. Но тут же, обо всем забыв, зашептала - отчаянно, дерзко, решительно, четко и твердо, - а страшный человек все держал меня за волосы, все тянул назад голову.

    -  Не убивайте, пожалуйста! Да, я буду вашей рабыней. Да, я, Джуди Торнтон, буду вашей рабыней. Я, Джуди Торнтон, умоляю вас взять меня в рабыни. Прошу вас. Прошу, позвольте мне стать вашей рабыней! - Я попыталась улыбнуться. - Возьмите меня себе в рабыни. Вы - мои хозяева!

    Неужели я назвала их хозяевами? Но видно, так уж назначено природой, что я, девушка, - лишь жертва, добыча для таких, как они, а они и им подобные - хозяева, в силу непостижимых биологических законов облеченные безграничной властью над нами.

    -  Прошу вас, хозяин, - шептала я.

    -  Вар бина, кейджера? - не переставал повторять бородатый.

    Я застонала от отчаяния. Верно, им, всевластным и могучим, доступно множество женщин, таких же красивых, а то и более красивых, чем я. На Земле меня считали хорошенькой, оригинальной, даже очаровательной, но, как я начинала понимать, здесь, на планете Гор, я и такие, как я, гроша ломаного не стоят. Здешние обитатели ничего особенного в нас не находят. Во многих домах таких, как я, держат при горшках и плошках - стряпухами, посудомойками. В своей престижной женской школе на младших курсах я слыла первой красоткой.