— Кон!

Он испытывал то же самое. Она видела, как напрягся его рот. На мгновение он потерял власть над собой.

— Я любил тебя, — произнес он.

Если до сих пор воспоминания Анджи были подернуты туманом, прошедшее время, которое употребил Конлан, развеяло этот туман.

Она схватила его за руку. В его глазах она видела неуверенность и страх. Но там была и искорка надежды, и она попыталась раздуть ее.

— Поговори со мной, — сказала она, зная, что он после смерти Софии научился молчать, опасаясь ее задеть.

— Что изменилось?

— О чем ты?

— Тебе было мало нашей любви.

— Я изменилась.

— Неожиданно, после восьми лет одержимости, ты вдруг изменилась?

— Вдруг? — Она отпрянула. — Я потеряла отца, дочь и мужа. Ты думаешь, через это можно пройти, не изменившись? Но то, что мучит меня, не дает спать по ночам, — это ты. Папа и София ушли. Ты… — Голос ее дрогнул. — Я оставила тебя. Я не жила для тебя. Так, как ты жил для меня.

Они молча смотрели друг на друга.

— Давай займемся любовью, — сказала она неожиданно для себя. В ее голосе слышалось явное отчаяние.

Он принужденно засмеялся:

— Это не так просто.

— Почему бы нет? Всю свою жизнь мы следовали правилам. Больше нет никаких путеводителей. Мы пережили трудные времена, теперь все изменилось. Отнеси меня в постель, — тихо сказала она.

Он что-то пробормотал, и она поняла, что он сердится, но признает свое поражение.

Анджи ухватилась за это:

— Прошу тебя. Люби меня.

Он тяжело вздохнул и, шепча «Черт бы тебя побрал», потянулся к ней.

На следующее утро Анджи проснулась под знакомую музыку дождя, барабанившего по крыше и стекавшего по оконным стеклам.

Конлан крепко обнимал ее. Она прижалась к нему с наслаждением, ощущая его всей кожей. Его медленное, ровное дыхание щекотало ей затылок и шею.

Анджи повернулась к нему. Он открыл глаза.

— Доброе утро, — сказала она, удивившись, как хрипло звучит ее голос.

— Доброе утро. — Он нежно поцеловал ее. — Что теперь?

Она не могла сдержать улыбки. Это было так похоже на Конлана. Вся эта теория «больше-нет-путеводителей» не годилась для человека, который всю жизнь только и делал, что задавал вопросы.

— По-моему, надо просто посмотреть, что получится, — сказала она.

— Это не для нас. Ты ведь знаешь, мы любим строить планы.

Мы. Это гораздо больше, чем было у нее вчера.

— Нам надо быть другими в этот раз.

— Ты изменилась.

— Утраты иногда действуют на женщин подобным образом.

Он вздохнул при упоминании об утрате, и она пожалела, что не может взять свои слова назад.

— Я должен быть на работе к двенадцати.

— Позвони, скажи, что заболел. Мы могли бы…

— Нет. — Он отодвинулся и вылез из постели. Он стоял, обнаженный, смотрел на нее, и в его глазах ничего нельзя было прочесть. — Нам всегда было хорошо в постели, Анджи. — Он наклонился за одеждой.

Все время, пока он одевался, она пыталась придумать, что сказать, чтобы он не уходил. Что бы ему сказать?

— Возвращайся, — в конце концов произнесла она, когда он направился к двери, — когда-нибудь. Когда будешь готов.

Он обернулся:

— Не думаю, что у меня это получится. До свидания, Анджи.

И он ушел.

С каждым днем ей было все труднее следовать распорядку школьной жизни.