Лорен откинулась назад.

Доктор перерезал пуповину. Тут же вошла сестра и забрала ребенка.

Анджи улыбнулась сквозь слезы:

— Ты справилась.

Она откинула влажные волосы с бледного лица Лорен.

— Как ребенок?

— В полном порядке, — ответил доктор.

— Я горжусь тобой, — сказала Анджи.

Лорен посмотрела на Анджи печальными, усталыми глазами:

— Ты расскажешь ему обо мне, да? О том, что я была хорошей девочкой, которая совершила ошибку. И что я любила его так сильно, что отдала другим людям.

Этот вопрос поразил Анджи до глубины души.

— Он будет знать тебя, Лорен. Мы не прощаемся.

Понимающий взгляд Лорен заставил Анджи почувствовать себя девчонкой.

— Да. Хорошо. Я лучше пока посплю. Я смертельно устала. — Она зарылась лицом в подушку.

— Хочешь взглянуть на своего ребенка? — ласково спросила Анджи.

— Нет, — ответила Лорен. — Не хочу.

Когда Лорен проснулась, ее палата была уставлена цветами. Если бы она не чувствовала себя отвратительно, она бы улыбнулась. Интересно, что написано в открытках, подумала она. Что пишут девушке, которая родила ребенка, от которого она должна отказаться?

Стук в дверь отвлек ее от этих мыслей.

— Войдите.

Дверь открылась. Дэвид был бледен и казался неуверенным.

— Ты видел его?

Дэвид с трудом сглотнул, потом кивнул:

— Он такой маленький.

Они смотрели друг на друга в тягостном молчании.

— У него твои волосы, — сказал он.

— Не говори мне о нем, — хрипло произнесла Лорен.

Снова наступило молчание. Казалось, Дэвид где-то далеко, не с ней.

«Мы с этим не справимся» — эта мысль нахлынула на Лорен, как волна. Она с самого начала витала в воздухе ночной тенью.

Они были детьми, а сейчас, когда ребенок появился на свет, они станут отдаляться друг от друга все больше и больше. Конечно, учась в разных местах, они попытаются остаться вместе, но в итоге у них ничего не выйдет. Лорен стала теперь совсем другой, и Дэвид чувствовал это.

— Я подписал бумаги, — сказал он. — Я чувствовал себя очень странно… Отказаться от него одним росчерком пера.

— У нас не было другого выхода.

Дэвид с облегчением вздохнул и улыбнулся:

— Ты права.

На него было больно смотреть, и Лорен закрыла глаза:

— Я, пожалуй, посплю.

— Хорошо. — Он дотронулся до ее лица. — Я приду после обеда.

Наконец она посмотрела на него.

— Я люблю тебя, — сказал он.

И только тогда Лорен заплакала.

Лорен не видела своего сына целые сутки. Она не хотела рисковать. Как только в ее палату входила сестра, она говорила: «Я суррогатная мать. Расскажите о ребенке Малоунам».

К концу второго дня Лорен почувствовала себя немного лучше, и ей нестерпимо захотелось уйти отсюда. Кормили отвратительно, телеканалов было до смешного мало, и самое главное — она слышала все, что происходило в детском отделении. Каждый раз, когда раздавался детский крик, Лорен смахивала слезы. Она пыталась читать каталог Университета Южной Калифорнии, но это не помогало.

Незаметно для себя она начала называть своего сына Джонни. Она сидела зажмурившись и повторяла: «Пусть кто-нибудь позаботится о Джонни…»

Ей было очень тяжело, но она бы выдержала, не приди к ней прошлым вечером Анджи.

Она выглядела ужасно. Глаза у нее распухли и покраснели.