Я вспомнил Тамару и ее упражнения с маникюром, вернее с когтями невероятной длины (как она только может печатать на компьютере?) и наотрез отказался от этого сервиса.

– Давайте ка лучше сразу перейдем к делу.

– Отлично! Это по деловому. Приступим. Так какие ценности вам завещал ваш польский родственник: деньги, акции, камни, счета в банках?

– Родственник не польский, это мой киевский дядюшка художник, а оставил после себя он только картины. – Я изложил ему вкратце суть нашей просьбы.

– В таком случае, – сказал он, – я вынужден задать вам несколько вопросов.

Я думал, что он сейчас станет выяснять у меня степень родства, как картины попали в Польшу, в каком они состоянии и т. д. Оказывается, я был очень слабо искушен в премудростях адвокатской профессии. Вопросы носили совсем другой характер.

– Сколько может стоить эта коллекция?

– Ну, на этот вопрос мне ответить трудно. Все зависит от того, где будут предлагать на продажу эти картины – на аукционах Кристи и Сотби, либо в галереях Сохо, либо в филадельфийских галереях на Arch Street.

– А что, они могут заинтересовать Кристи и Сотби?

Поторговавшись с ним немного о цене картин и не найдя однозначного результата, мы перешли к следующему вопросу.

– А вы что, тоже художник? Теперь я вспомнил ваше лицо – я его видел в публикациях о ваших выставках. На какую сумму вы продаете картины ежегодно?

Сколько, в среднем, стоит каждая ваша картина? Где вы выставляли на продажу картины в последние годы? – И дальнейшие вопросы были посвящены моей скромной деятельности и моим заработкам.

После этого он мне сказал:

– Давайте подведем итоги. Я займусь вашим делом. Для начала мне нужно будет получить от вас документ, подтверждающий ваше родство с вашим дядюшкой, решение Краковского суда и его координаты, адрес и телефон вашего благодетеля, у которого конфисковали картины и которого якобы отдали под суд. После этого мне придется слетать в Краков с переводчиком на несколько дней, чтобы выяснить все на месте. Я привык работать профессионально. Естественно, это повлечет за собой определенные расходы. Я думаю, что для начала вы должны будете положить на мой счет тысяч шесть.

– Хорошо, мы подумаем, – ответил я нерешительно.

– Ну может быть мы уложимся в пять, – поспешил добавить он. Видя мою нерешительность тут же произнес. – Можем попробовать начать с четырех.

– Да, да, мы подумаем.

Когда мы уже встали выходить, он сказал:

– Хорошо, что вы обратились ко мне, и сейчас я смогу выбрать время для этого дела. В Филадельфии никто другой бы не взялся за такое дело. – И когда мы уже были в дверях, он добавил. – Конечно, если вы не спешите, можно не ехать в Краков, а начать с переписки. Тогда достаточно будет внести тысячу долларов. Кстати, вы оплатили нашу консультацию?

Результаты этой встречи были весьма плачевными. Через месяц я встретил одного моего знакомого, который был юристом в СССР, но сейчас был пожилым человеком и адвокатской практикой не занимался. Я рассказал ему о наших проблемах и нашем неудачном посещении адвокатского офиса.

– Ты с ума сошел, – сказал он. – Я недостаточно знаком с американскими кодексами, а, тем более, с польскими. Но первое, что ты должен сделать, это перестать высылать деньги.