|
Война – это своего рода спорт, вы не находите? Юношей я попросил отца купить мне звание младшего офицера в десятом гусарском полку. У них очень эффектная форма, и охота там великолепная. – Он втянул в нос понюшку табаку из эмалированной табакерки. – Но, когда полк перевели из Брайтона в Манчестер, я раздумал. Одно дело – рисковать жизнью ради своей страны, и совсем другое – быть высланным в Ланкашир. Подобное легкомыслие было вполне в духе лорда, вознамерившегося поступить в десятый гусарский полк, самый престижный и дорогой из кавалерийских полков. Хэлдоран между тем пристально разглядывал Кэтрин. – Жаль, что вы не присоединились к полку, когда он отправился на Пиренейский полуостров, – холодно сказала она. – Вот там вы поохотились бы, только не на лис, а на людей, способных произвести ответный выстрел. Поверьте, это куда интереснее. – Вы правы, – рассмеялся лорд. – Охота на французов – это просто великолепно. Охота и в самом деле была популярным развлечением на полуострове. Однажды, когда Веллингтон, сидя на лошади, беседовал с испанским генералом, мимо промчалась свора гончих, травивших зайца. Герцог не раздумывая поскакал за ними, а когда зайца поймали, вернулся к пораженному испанцу и как ни в чем не бывало продолжил беседу. Однако Веллингтон заслужил право на отдых, чего нельзя было сказать о лорде Хэлдоране, который никогда ничего полезного не сделал, но при этом пользовался всеми благами жизни. Наконец леди Троубридж объявила, что в салоне напротив сейчас начнется концерт. – Поищем места рядом, миссис Мельбурн? – спросил Хэлдоран. – Благодарю вас, но я уже договорилась сесть с друзьями. – Она выдавила из себя улыбку. – Рада была познакомиться. Он поклонился. – Уверен, мы еще с вами увидимся. Кэтрин, смешавшись с толпой, подумала, что не будет жалеть, если этого не случится Глава 7 Необыкновенно ясная весенняя погода усиливала царившую в Брюсселе праздничную атмосферу. Но у Кэтрин была своя причина радоваться теплу: дети могли теперь играть на улице. Как то раз, когда она сидела под каштаном в саду позади дома, занимаясь штопкой и приглядывая за Эми и младшими Моубри, во двор въехал Майкл Кеньон. В тот день он вернулся домой необычно рано. Кэтрин наблюдала, как он спешился и отвел лошадь в конюшню, любуясь его движениями, размеренными и четкими. И снова сердце у нее замерло, как всякий раз, когда она его видела. Теперь Майкл регулярно сопровождал Кэтрин в свет. На балах приглашал ее на быстрый контрданс и никогда – на вальс, а затем исчезал и появлялся, лишь когда пора было возвращаться домой. Тем не менее, когда однажды подвыпивший лейтенантик затащил Кэтрин в альков и стал объясняться ей в любви, Майкл словно вырос из под земли и со строгостью старшего брата велел юноше убраться. Увы, ее чувства к Майклу были не вполне сестринскими. Майкл вышел из конюшни, поколебавшись, направился в сад и с кивером в руке подошел к Кэтрин. В его спутанных каштановых волосах играли солнечные блики. – Добрый день, Кэтрин. – Привет. Она вытащила из корзины старенькую юбочку Эми. – У вас усталый вид. – Командовать неподготовленным полком труднее, чем рыть окопы. Он кивнул в сторону игравших в прятки детей и сказал: – Я услышал их голоса и подумал, что с удовольствием посмотрю, как они бегают. Эми, крадучись, перебежала от одного рододендрона к другому. – У нее это хорошо получается, – заметил Майкл. – Она без труда выучилась бы тактике сражений небольшими отрядами. – Только не говорите ей об этом! Она и так совсем от рук отбилась! Посмотрели бы, как она играет в крикет. Узнала, что женщины в Испании воевали против партизан, и хотела спросить у Веллингтона, почему бы англичанкам не последовать их примеру. |
