|
– Голова буквально разламывается, будто по ней ударили пушечным ядром. И поделом мне. Не мальчишка, чтобы мешать пиво, бренди и пунш. Все это Колин говорил с таким уморительным видом, что Майкл не мог не улыбнуться и вдруг с ужасом подумал, что, не будь Колин мужем Кэтрин, он, возможно, относился бы к нему даже с симпатией. Прощает же он недостатки другим мужчинам. И Майкл постарался вести себя с Колином так, словно Кэтрин не существовало. – Похоже на адскую смесь, – сказал он вполне дружелюбно. – Вам повезло, что вы смогли встать сегодня. – У меня нет выбора. Колин положил в кофе сахар, добавил молока и отпил из чашки. – Я должен побывать в полку, а потом вернуться и сопровождать Кэтрин на бал к Ричмондам. Опять Кэтрин! Ни на минуту нельзя о ней забыть. – Она будет рада пойти с вами, – уныло произнес Майкл. Колин поморщился: – Терпеть не могу балы, но этот нельзя пропустить, слишком важный. – Значит, увидимся там. Допив кофе, Майкл вышел из столовой. Вместо того чтобы презирать Мельбурна, он должен видеть в нем милого, достойного человека. Ирония судьбы! Почему жизнь такая чертовски запутанная штука? Куда легче разобраться, когда видишь, где черное, а где белое. Выйдя на улицу, Майкл взглянул на ясное утреннее небо и потер плечо. Близилась буря. – Капитан и миссис Мельбурн. Капитан и миссис Моубри, – нараспев объявил лакей. Войдя в зал, Кэтрин невольно зажмурилась. Перед ней открылась ошеломляющая картина. В канделябрах, словно бриллианты, сверкали свечи. Их свет, отражаясь от драпировок богатой расцветки и обоев с шпалерами роз, лился сквозь открытые окна на рю де ла Бланшисери. – Атмосфера накалена до предела, – тихо произнесла у нее за спиной Энн. – По Брюсселю распространился слух о троих гонцах, примчавшихся еще днем в ставку герцога, – ответила Кэтрин. – Что то происходит, это совершенно очевидно. Вопрос в том – что и где? Все ждали вторжения Наполеона в Бельгию. Возможно, как раз сейчас его армия входит в Брюссель. И скоро они узнают об этом. Кэтрин взглянула на мужа. Он был как натянутая струна и, казалось, дрожал в предвкушении близких сражений. Нигде он не ощущал жизнь так остро, как в бою. А в мирное время охотился за женщинами и завоевывал их, чтобы хоть отчасти компенсировать это ощущение. Договорившись потанцевать с Колином и Чарльзом попозже, Кэтрин решила полностью наслаждаться балом. Бог знает, представится ли еще такая возможность. Здесь собрались все блестящие дипломаты, офицеры и аристократы, находившиеся в настоящее время в Брюсселе, так что недостатка в партнерах не было. В дальнем углу Кэтрин заметила доктора Хьюма, личного врача Веллингтона, ее друга еще со времен Пиренейской кампании, и уговорила его потанцевать. С видом жертвы тот произнес: – Только ради вас, миссис Мельбурн, ради такой превосходной сестры милосердия! – Лжец, – мягко произнесла она, – вы ведь любите танцевать. Он засмеялся, и тут очередная фигура в танце их разлучила. Когда же они снова сошлись, Хьюм сказал: – Ваш друг доктор Кинлок в Брюсселе. – Ян здесь? Замечательно! А я думала, после двух лет на Пиренеях он уйдет из армии. – Он работал в госпитале Барта в Лондоне, а сегодня вместе с несколькими хирургами приехал сюда, где его ждет целый ассортимент удивительнейших ранений. – Мне следовало догадаться, – с вымученной улыбкой произнесла Кэтрин. – Вы, врачи, такие вампиры! – Но вампиры полезные, – уже серьезно возразил Хьюм и добавил: – Скоро нам понадобится любой, кто умеет пользоваться ножом. Это было еще одно напоминание о войне в тот вечер, насыщенный предчувствием надвигающейся катастрофы. Ближе к ночи Кэтрин заметила, как офицеры из отдаленных полков один за другим уходят. |
