Дом на Сиреневой набережной заложили в конце прошлого года. И хотя коробка здания была уже готова, ничто не предвещало быстрого окончания остальных работ. Всякая там окраска, оклейка, настилка… Строителей в газете ругали. Не сдавали они объекты в срок.

Да что далеко ходить за примером: жилой дом для их комбината строили три года, а потом еще год устраняли недоделки после сдачи. А жильцы, получив ордера, въехали еще лишь через восемь месяцев – не ладилось то с водоснабжением, то с канализацией…

Обещая настырной Крюковой трехкомнатную квартиру на четвертом (непременно!) этаже, с лоджией на море (разумеется!), Нина была спокойна – развязка наступит еще не скоро. К тому времени она будет женой члена коллегии.

Однако Мажарову подвели. И кто бы мог предполагать – склоняемые на все лады строители!

Оказывается, в той самой башне-девятиэтажке на Сиреневой набережной проходил конкурс лучших бригад отделочников, собравшихся со всей области. Так что дом сдали со значительным опережением графика и на оценку «отлично».

Об этом невесте Виленского радостно сообщила заявившаяся в общежитие Крюкова.

– Ниночка, вы не можете себе представить, какая чудная квартирка! Я только что оттуда!

– Какая квартирка? – переспросила ошеломленная девушка.– Откуда оттуда?

И Валентина Павловна рассказала ей, что ходила смотреть свое будущее гнездышко (найти его не составило труда: один подъезд, а на четвертом этаже всего одна трехкомнатная квартира). Поведала и о конкурсе, и о досрочной сдаче.

– Вы знаете, у нас прекрасные соседи,– возбужденно продолжала Крюкова.– Директор гастронома, дочь генерала, очень милая молодая женщина. Она была так рада познакомиться со мной… Но я-то знаю почему…

– Уже въезжают? – выдавила из себя Мажарова, чувствуя, что у нее холодеет под ложечкой.

– Ну да! Выдают ордера,– ответила жена кандидата наук.– Вот я и пришла посоветоваться: подождать, когда вызовут в горисполком, или пойти завтра к председателю…

– Нет-нет! – вырвалось у девушки.– Я сама… Узнаю и… И тут же сообщу вам.

– Понимаю, понимаю,– согласно закивала Валентина Павловна.– Зачем лишний раз афишировать? День-другой не имеет значения… Столько ждали, так чего уж…

Нине кое-как удалось выпроводить Крюкову. Уходя, та сказала:

– Скоро из командировки возвращается мой Юлик. Представляете, какой его ждет сюрприз!…

«Это конец!» – оборвалось все внутри Мажаровой, когда за соседкой дяди закрылась дверь.

Ну сколько можно потянуть? Самое большее – неделю. И то вряд ли. Эта настырная баба не успокоится, будет надоедать, непременно опять пойдет проведать свое «гнездышко». А дом заселяется. И где гарантия, что уже завтра не въедут настоящие хозяева? И тогда…

От этого «тогда» Мажарова пришла в ужас.

«Что делать? Боже мой, что же делать? – лихорадочно билось в голове.– Единственный выход – возврат Крюковой «аванса»… И сказать, что с квартирой сорвалось. Но где взять такую сумму?»

От денег, которые были недавно у девушки, остался, как говорится, один пшик.

Первой мыслью было – продать все! И наряды, и вещи, которыми так щедро снабдила ее Фаина Петровна. Но когда Мажарова стала предлагать их подругам, то поняла: девчонкам из общежития это не по карману. Да и на самом деле Фе Пе, мягко выражаясь, хорошо попользовалась Нининой широтой: Мажарова, оказывается, переплачивала спекулянтке в три-четыре раза. Даже избавившись от всего, не набралось бы и трети нужной суммы.

Тогда девушка перебрала всех, кто мог бы ее выручить.