– Где она, что? – спросил я.

– Придется рассказать вам об этой семье… Румянцев воевал еще в гражданскую. Молоденьким пареньком. Был в отряде прославленного Оки Ивановича Городовикова… После войны осел в наших краях, плотничал. Женился поздно. На Анне Павловне. Та работала почтальоншей… Приморская улица тогда была за городской чертой. Хутор не хутор, поселок не поселок…

– Мне Топоркова говорила,– кивнул я.– Как жил Савелий Румянцев с первой женой?

– Трудно сказать… Патефон имели…

– Патефон? – не сразу понял я.

– Тогда это было признаком благополучия,– улыбнулась Ирина Александровна.– Насколько я могу судить, Румянцев слыл отличным плотником… Вместе с Анной сладил дом. Впрочем, скорей флигелек. Жили счастливо. В тридцать восьмом родилась Вера. Когда началась Отечественная, ей было неполных три годика… Савелий Платонович ушел на фронт в первый же месяц войны. Кавалеристом. Воевал у генерала Белова…

– Биография типичная,– заметил я.

– Судьба семьи тоже,– вздохнула Ирина Александровна.– Анна Павловна погибла в июле сорок первого. Немцы бомбили Южноморск особенно ожесточенно. Важный порт… Бомба угодила прямо в домик Румянцевых. Вера осталась жива только потому, что была в это время в детском садике. Затем – эвакуация. На Урал. Родителей она, естественно, не помнила. Воспитывалась в детском доме… Савелий Платонович ничего не знал о жене и дочери. Писал письма, а отвечать было некому. Соседи кто погиб, кто тоже эвакуировался… В сорок пятом, ранней весной Румянцев вернулся домой. Без ног…

– Ампутация после ранения? – уточнил я.

– Да. На одной отняли ступню, на другой – до колена. Подорвался на мине… Собственно, привезла его в Южноморск Мария Филипповна. Медсестра. Ей было поручено сопровождать Савелия Платоновича из госпиталя. Инвалид, беспомощный… Он домой-то и ехать не хотел…

– Как же так? Ведь жена, дочь…

– Думал, что будет им обузой. Кому нужен безногий калека? Возвратился Румянцев в Южноморск,– продолжила Смирнова.– На месте родного дома – пепелище. Жена погибла. Где дочь, никто не знает. Совсем с отчаяния потерял голову. Запил с горя… На кого оставить его? Мария Филипповна решила быть с ним. Всегда. А тут война кончилась. Мария Филипповна демобилизовалась. Потом первым делом пошла в горисполком, добилась, чтобы им выделили комнату в общей квартире. Савелий Платонович выучился чинить часы. Поступил в артель. Правда, как инвалид, работал на дому… Стали разыскивать дочь, Веру. Писали повсюду письма, слали запросы. В том, что ее удалось отыскать, большая заслуга Марии Филипповны.

– Когда это случилось? – спросил я.

– В сорок шестом. Вере было восемь лет… Нелегко дались ей эти годы. Как вспоминала на суде Мария Филипповна, Вера приехала худющая, прозрачная, как травинка, выросшая в подполе, без света. Всех сторонится, дичится. Чуть что – плачет, а как понервничает – заикается… Много надо было вложить души своей и ласки, чтобы девочка оттаяла сердцем…

– Выходит, привязалась к Вере еще тогда?

– Любовь начинается с сострадания…

– Раньше, до Румянцева, Мария Филипповна не была замужем?

– Откуда! Молоденькой ушла на фронт. В сорок шестом ей был всего двадцать один год…

– Значит, у них была большая разница в летах?

– Да, лет восемнадцать… Веру она полюбила как родную, старалась ничем не огорчать, не обижать.