«Спасибо тебе, сестренка», – мысленно поблагодарил Андрей и приготовился к распусканию павлиньего хвоста.

– Правда, – кивнул он и улыбнулся чуть смущенно, с продозированной детской беззащитностью. – Но это не совсем по теме нашего семинара… Книги – это хобби, я пишу их в свободное от работы время… А его у меня остается очень мало – расследования, знаете ли – процесс трудоемкий.

– Ой! – восхитилась молоденькая участница. – А можно у вас интервью взять?

– Ну конечно, можно… Времени хватит. Кстати, коллеги, для удобства общения я предлагаю перейти на «ты», как у всех нормальных журналистов принято.

Аудитория одобрительно загудела, и только Галина никак не отреагировала внешне на доброе и, можно сказать, демократическое предложение Андрея. «У ты какая! – хрюкнул про себя Обнорский. – Стало быть, на скромных и открытых к общению звезд, понимаете ли, российской беллетристики мы не ведемся… Это нехорошо. Чем же тебя зацепить, тетя Галя?»

Между тем процесс представления завершился, и Андрей начал первое занятие:

– Итак, коллеги, давайте начнем с того, что рассмотрим общие правила безопасности при проведении журналистских расследований. Эти правила объективно существуют, и их необходимо знать. В самом деле, никого ведь не удивляет, что когда выпускник ПТУ приходит на завод, его до станка не допускают, пока он зачет по технике безопасности не сдаст… А у нас, в журналистике, занимайся чем хочешь, ковыряй любую тему, и никто никаких зачетов не требует из редакционного начальства – такова повсеместная практика. И это при том, что на каждом углу сами же главные редактора постоянно твердят, что работа у нас очень рисковая и опасная…

Коллеги заулыбались, и Обнорский понял, что семинар получается. Контакт состоялся. Андрей встал, сунул руки в карманы и продолжил, прохаживаясь у доски вдоль торцевой стены:

– А действительно ли уж настолько опасная у нас профессия? Или понятие профессионального риска все таки очень сильно преувеличено? Риск ведь и у летчиков есть, и у водителей, и у врачей, у пожарников и милиционеров, у строителей… Да, журналисты иногда погибают. И цифры погибших в странах СНГ – достаточно внушительные… Однако большинство – подавляющее большинство – погибших приходится на так называемые «горячие точки», а там погибают все – и журналисты, и дети, и женщины, и военнослужащие… Пуля, снаряд или мина – они ведь не выбирают… Целенаправленная «охота на прессу» в зонах конфликтов практически не ведется – за редким исключением. Захваты журналистов с целью получения выкупа – это другая история, здесь опять же никто целью не ставит воспрепятствовать профессиональной деятельности, здесь люди деньги зарабатывают, а за журналиста, как за резонансную фигуру, выкуп получить – больше шансов. Да и, к слову сказать, в «горячих точках» наши коллеги также постоянно правила безопасности нарушают. Часто из них потом героев делают – опять же по причине резонансности… В девяносто шестом году одна молоденькая журналистка из крупнейшей общенациональной газеты, где я тогда имел честь работать, отправилась в Чечню. Под Моздоком их группа решила заночевать в полевом госпитале – и их там несколько журналистов из разных изданий было. То да се – посидели с врачами, выпили. А потом девушке приспичило пройтись – в компании с молодым хирургом, – воздухом подышать. Короче, ломанулась она куда то и задела ногой растяжку – их специально вокруг госпиталя наши же и ставили – на случай нападения боевиков. Хорошо еще, хирург услышав, как запал щелкнул, успел ее на землю свалить. Сам потом у нее из задницы осколки и доставал… А президент потом взял и наградил девушку орденом Мужества – как раненную при исполнении служебных обязанностей.