– Ну а сколько случаев было, когда журналистов избивали до полусмерти, сколько случаев, когда за ними следили? – Эти слова сказала Галина, и Андрей начал отвечать, глядя ей прямо в глаза:

– Да, таких случаев много… А вы задумывались когда нибудь, сколько избивают врачей, учителей, рабочих и пенсионеров? У нас с вами, коллеги, профессия корпоративная – если с кем нибудь из наших что то случается – мы тут же та акой гвалт поднимаем, – даже если это обычное ограбление или разбой – все равно кричим, что напали на прессу и свободу слова. Глядишь, и милиция с прокуратурой в этом случае пошустрее работать начинают. Чувство корпоративной солидарности – вещь великая, и упрекать за это нас нельзя. Но и самообманываться не стоит. «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман» – это еще Пушкин заметил, если я правильно его строки помню. Так давайте не будем заниматься самообманом. У нас с вами разговор сейчас профессиональный, между своими, так сказать… Читатели и зрители не видят и не слышат. Желание романтизировать нашу профессию в их глазах понятно – и без некоего мифотворчества здесь не обойтись. Главное, самим не начать искренне верить в собственные же мифы – иначе можно запросто от реалий оторваться…

Обнорский сделал паузу, потом улыбнулся, вспомнив одну занятную историю «в тему»:

– Несколько лет назад одной очень известной российской журналистке – демократке – депутатке дали трубой по голове. Естественно, во всех СМИ на следующий же день началась настоящая истерика – нападение на демократическую прессу, на свободу слова, заговор коммуно фашисткой красно коричневой чумы и тому подобное. С больничной койки пострадавшая давала многочисленные интервью, главный смысл которых заключался в том, что «правду все равно не удастся затуманить тем самым, которые хотят повернуть историю вспять». Мы решили поузнавать детали этого происшествия – журналистка депутатка эта, кстати сказать, на момент покушения руководила питерским каналом телевидения, и как раз незадолго до «нападения на демократию» ее заместитель по коммерции сбежал за границу, утащив с собой почти все деньги со счета канала, – больше двух миллионов рублей. Нам казалось, что удар трубой по ее голове как то был связан с этим хищением… Но оказалось, что все значительно проще…

Андрей оглядел притихшую аудиторию, остановил взгляд на Галине (она смотрела на него заинтересованно, но с явно сдерживаемым желанием возразить) и продолжил:

– А было дело так: в тот злополучный день наша демократическая теленачальница решила посетить своего знакомого, очень известного актера – своего бывшего, кстати, коллегу по депутатскому корпусу, единомышленника демократа. Дело в том, что у актера как раз день рождения случился. Однако, уже подходя к его дому, вдруг вспомнила наша героиня, что идет в гости без подарка. А поскольку женщина она культурная и интеллигентная, то решила тут же исправить ситуацию и приобрести в ближайшем ларьке «кекс иностранного производства» – так потом в протоколе было написано. А уже вечерело. Ларек стоял в двух метрах от подворотни, и вокруг него тусовались, как это часто случается в России, пьющие люди, многим из которых, как всегда, не хватало на очередной стакан. И что же видят эти серьезно озабоченные страдальцы? К их ларьку из сумрака выплывает ярко крашенная блондинка лет пятидесяти с гаком, в коротком, красном, переливающемся плаще (во Франции такие плащи у проституток в большой моде), с гордо поднятой головой.