– Да хоть сейчас, – ответил Андрей.

– Тогда мы подскочим через полчаса, – ответила она.

Сотрудника СБУ Сашу из квартиры временно «изъяли» – чтобы не «светить».

Он этому обстоятельству был только рад – в засаде он сидел уже больше двух суток и никакой замены, кажется, не предвиделось, а чертовы батареи «клопа» в гостиной все никак не садились… Саша доложил своему руководству о просьбе Обнорского, получил «добро» и ушел в увольнение до вечера. Минут через десять после его ухода появилась Галина в сопровождении спеца. У спеца, которого привела Галина, был точно такой же «дипломат», как у того, которого привез Костенко… Да что чемоданчик! У него и манеры были точно такие же. Он был так же неразговорчив и сосредоточен. «Клопа» в телефоне он обнаружил быстро. Подвел Обнорского – ткнул в «клопа» отверткой. Обнорский изобразил шок.

– Можем снять, можем оставить так, как есть… А можем оставить так как есть, но создадим помехи, – сказал спец.

– А как лучше? – спросил Обнорский.

– А это вам решать, – безразлично ответил спец. – Мое дело – обнаружить. А дальше – как решит клиент.

– Хорошо, мы подумаем… Скажите, а квартиру в целом вы можете проверить на наличие «жучков»?

– Почему нет? – ответил спец. – Об этом, правда, не договаривались.

– Я заплачу, – сразу сказал Андрей. Спец взялся за дело. Он работал около часа, но «жука» в гостиной не нашел… У Обнорского бухнуло сердце.

– Чисто у вас в квартире, – уверенно сказал спец. – Кроме, конечно, телефона…

– Вы уверены? – переспросил Обнорский.

– Я за свои слова отвечаю.

Когда спец ушел, Обнорский первым делом заглянул под журнальный столик – «жук» стоял на своем месте. Стало очень очень противно.

***

Красный «опель» выглядел ярким мазком на сером полотне дороги. Широкие колеса расплескивали грязную снежную жижу по сторонам. Галина Сомова везла питерскую бригаду в Борисполь. Она выглядела усталой, под глазами лежали тени.

Родион пытался развлечь ее рассказами о том, как он на Севере «белых медведей профилактировал», но Галина реагировала вяло, и Родя умолк.

– Кстати, – сказал Обнорский, – ты сделала, о чем договаривались?

– А о чем договаривались? – с недоумением спросила Галина.

– Я просил тебя поинтересоваться у Затулы…

– Ах, это! Сделала, конечно.

– И что?

– Она была, мягко говоря, удивлена. И сказала, что этим часам – сто лет в обед, что она привезла их из Симферополя. Но в день исчезновения Гии их не было – они сломались и находились в ремонте.

– А ты не спросила, куда она отдавала часы в ремонт?

– Нет… Ты же не говорил, чтобы я спросила, – ответила Галина.

– Да и черт с ним! Теперь то чего? Проехали!

С заднего сиденья отозвался Повзло:

– А вот ни фига не «проехали»! На ней, стерве, соучастие в убийстве… А ты: «проехали».

– Коля! – сказал Обнорский. – Не преувеличивай.

– А что – Коля? Коля, понимаешь… Я имею право написать в отчете свое особое мнение?

– Имеешь, но ты подумай о том…

– Вот я то как раз думаю, – горячо сказал Повзло. – Я думаю. И свое особое мнение напишу не только в отчете. Кассеты Стужи цветочками покажутся, когда я опубликую свое особое мнение. Я молчать не буду!

Галина, поглядывая на Повзло в зеркало заднего обзора, спросила:

– А что у тебя, Николай, за «особое мнение»?

– Я считаю, что Алена…

– Хватит! – рявкнул Обнорский.