– Понятно, – буркнул Обнорский, все еще удивляясь и пытаясь понять, что же именно нужно от него совершенно незнакомому крымскому премьеру… поклонник?

Довольно странно. Политики такого уровня довольно редко нисходят до общения с литераторами. Если не брать в расчет каких то дежурных мероприятий. Обнорский собрался задать еще вопрос, но Филатов сказал:

– Вот и хорошо… Передаю трубочку Сергею Васильевичу.

И через секунду в трубке зазвучал другой голос:

– Здравствуйте, Андрей Викторович… Меня господин Филатов уже представил, но я представлюсь еще раз: Соболев Сергей Васильевич, премьер министр правительства Автономной республики Крым и ваш давний читатель. И почитатель.

Голос у Соболева был властный и уверенный. Сильный. Обладатель такого голоса определенно привык руководить людьми и, вероятно, принадлежал к публичным политикам.

– Весьма приятно, – сказал Обнорский. – А я очень люблю Крым.

– В таком случае считайте, что вы уже получили приглашение отдохнуть в Крыму… Время года, правда, не самое подходящее, но я думаю, что все еще впереди. Принимаете?

– Благодарю вас, – неопределенно ответил Обнорский.

– Рано благодарите, Андрей Викторович. Вот когда встретимся в Крыму… вы, кстати, раньше бывали у нас?

– Бывал, – ответил Обнорский. Посреди сумеречного ноябрьского Санкт Петербурга вспыхнуло на миг яркое крымское солнце над синей водой. Сзади засигналили. Управляя одной рукой, Андрей воткнул передачу, передвинулся метров на десять, – бывал… за приглашение благодарю.

– Не за что. Это, напротив, я буду вам признателен, ежели вы соберетесь и прилетите к нам. Но пока мы не в Крыму, а в Питере… Если вы свободны нынче вечером, может быть, мы поужинаем вместе, Андрей Викторович?

Каких либо определенных планов на вечер у Обнорского не было, и он согласился.

– Вот и чудно, – сказал Соболев, – в восемь я вас жду в смольнинской гостинице. Вы знаете, где она находится? Я, кстати, могу прислать за вами машину.

– Спасибо, не нужно. А где гостиница – я знаю. Буду в двадцать ноль ноль.

***

В былые времена гостиница принадлежала обкому КПСС. Простому смертному попасть в нее было так же невозможно, как грешнику в рай. Это неприметное здание рядом со Смольным никогда не афишировало себя – свои респектабельные апартаменты оно предоставляло избранным. Теперь гостиница принадлежала правительству города (то есть опять же – Смольному), но сохранила прежние традиции и закрытость для посторонних. Обнорский понял это сразу, как только вошел в холл. Подтянутый мужчина неопределенного возраста – ему могло быть и тридцать с небольшим, и сорок пять – встретил Обнорского у входа и вежливо поинтересовался, кто и к кому?…

Андрей представился, но мужчина столь же вежливо попросил разрешения взглянуть на документ, удостоверяющий личность. Обнорский предъявил «права» и спросил:

– Отпечатки пальцев снимать будем?

Показывая, что юмор ценит, секьюрити ответил:

– В другой раз, с вашего разрешения, Андрей Викторович… Сергей Васильевич вас ждет… позвольте вашу куртку.

Андрей сбросил куртку на руки другому, неизвестно откуда появившемуся мужчине. Этот, второй, чем то неуловимо напоминал первого… братья они, что ли? Сбросив куртку, Обнорский успел перехватить неодобрительный и будто бы слегка удивленный взгляд, которым первый секьюрити окинул его свитер, и джинсы.

Впрочем, взгляд был мимолетный… почти что и не было его.

– Прошу вас, Андрей Викторович, – сказал секьюрити, сделав жест рукой в направлении лифта. – Нам на четвертый этаж.

Слово «нам» не было случайной оговоркой – секьюрити поднялся в лифте вместе с Андреем… охрана или конвой?

Крымский премьер встретил гостя в холле четвертого этажа.