|
Что за Крохой лежит целое маленькое кладбище и терять ему особо нечего, а объявление Каширина в федеральный розыск связано с милицейским головотяпством. Родион, сам в прошлом сотрудник милиции, был объявлен в розыск как свидетель. Однако где то в недрах бюрократической машины произошла поломка, и спустя два года «напряженного розыска» (Каширин жил себе дома, ни от кого не скрываясь) Родю задержали как опасного рецидивиста… долго разбирались, а потом освободили, забыв извиниться.
Обнорский усмехнулся в усы и ничего не стал объяснять Соболеву про награды. Он видел умные, проницательные глаза премьера и знал, что Соболев поймет… Но объяснять не стал. К чему «грузить» гостя? – Скажите, Андрей Викторович, вы беретесь за любые расследования? – спросил Соболев. – Отнюдь. Мы разборчивы, как барышня на выданье. – Каковы критерии отбора? Общественный резонанс? Коммерческий интерес? Сложность? – Разумеется, все эти факторы имеют значение, Георгий Васильевич. В том числе и коммерческий интерес, но от некоторых очень выгодных предложений мы все же отказываемся, – Любопытно… Вам не нужны деньги? – Нужны. Их еще, к сожалению, не отменили. Отказываемся мы в тех случаях, когда заказчик хочет получить устраивающий его результат. У нас есть основополагающий принцип: вы можете заказать у нас расследование, но не можете заказать результат. – Я вас понял, Андрей Викторович, – произнес премьер. – Кстати, вы слышали о «деле Горделадзе»? – Да, разумеется, – кивнул Обнорский. – О нем нельзя не слышать. – И что вы об этом думаете? – спросила Валентина Павловна. – Думаю, что шумиха вокруг исчезновения Горделадзе раздута искусственно. – Андрей закурил, повертел в руках бокал с рубиновым «бастрадо». – Скорее всего это пиар акция самого Горделадзе. И группы заинтересованных лиц. – У нас на Украине многие считают по другому, – заметил премьер. – В исчезновении Горделадзе обвиняют… вернее, не обвиняют… Короче, некоторые намекают на причастность к этому президента и спецслужб. Делу пытаются придать исключительно скандальный, политический характер. – Я, – ответил Обнорский, – далек от политики, Сергей Васильевич. Однако считаю, что и в России, и на Украине политические убийства исключительно редки… В наших условиях убивают, как правило, свои и, как правило, за деньги. Опыт наших расследований самых громких, резонансных дел подсказывает, что в основе почти всегда лежит коммерческий интерес. Я, разумеется, не могу говорить обо всех убийствах или покушениях в России, но по Питеру мы информацией владеем. – Вице мэр Малевич? – Быстро спросил Соболев. – Убит в связи с невозвратом долгов, взятых под предвыборную кампанию Демократа. Я не смогу это доказать в суде, но оперативные материалы подтверждают именно эту версию. – Убийство Галины Старухиной тоже имеет под собой… э э… финансовую основу? – Однозначно, – твердо сказал Обнорский. – Вы проводили эти расследования? – спросил Соболев. – Да, мы проводили собственные расследования. Соболев сделал глоток вина, помолчал, а потом сказал: – Когда я читал ваши документальные книжки, я понимал, что за этим материалом – огромная, кропотливая работа. Но даже представить себе не мог, что вы создали целую расследовательскую организацию. Скажите, Андрей Викторович, как у вас складываются отношения с властью… с ГУВД, в частности? – По разному, – ответил Андрей. – И в Смольном, и в ЗакСе, и в ГУВД – разные люди. Кто то нас поддерживает, даже помогает нам… А кто то ждет не дождется момента, когда мы допустим какую то ошибку. |
