|
Но лучше всего во время разноса не думать ни о чем, отключаться: только он прорвался к твоему телу, а ты – хлоп, и вырубился. А ещё можно мечтать: стоишь… и мечтаешь… – ЦДП!** ЦДП – центральный дозиметрический пост. – Есть ЦДП! Центральный вызывает, вот чёрт! – Начхим есть? – Есть. – Вас в центральный пост. Вот так всегда: только подумаешь о начальнике, а он тут как тут. Ну, теперь расслабьтесь. На лицо – страх и замученный взгляд девочки-полонянки. – Идите сюда!.. Ближе!.. Нечего трястись! Вы – кто?! Я вас спрашиваю: вы – кто? Я вам что? Я вам кто?! Кто! Кто?!! Про себя медленно: «Дед Пихто!» – Почему не доложили?! Почему? Я вас спрашиваю – почему?!! Ой! О чем он? – Очнитесь, вы очарованы! Я спрашиваю: где? Где?! Под «где» такая масса смешных ответов, просто диву иногда даешься. Но главное, чтоб на лице читался страх – за взыскание, за перевод, за все. Пусть читается страх. А внутри мозг себе нужно заблокировать. Сейчас мы этим и займемся, благо что времени у нас навалом. Прекрасные бывают блоки. У некоторых получается так хорошо и сразу, что трудности только с возвращением в тот верхний, удивительный мир. Например, он к тебе уже приступил, а ты представляешь себе арбуз. Тяжелый. Попочка должна быть маленькой, это я про арбуз, а маковка – большой. Только тронешь – сразу треснет. И вгрызаемся. И потекло по рукам. Можно теперь немножко посмотреть, что там он делает. – Когда?! Когда?! Когда это случилось?! Ой, что тут творится. Ой, сколько слюней. – … в приказе! Не сойдете с корабля! Сдохнете!!! Да! Я вам покажу!.. Интересно, что… – Я вас научу! – Интересно, чему… – Выть у меня будете! Ах, этому… – Выть!!! И грызть железо! Вот вам сход, вот! Ой, какие неприличные у нас жесты. – Вот… вам перевод! Вот… вам… в рот… ручку от зонтика! Обсосетесь!!! Ну что за выражения. И вообще, Саша, с кем ты служишь? Где мама дала ему высшее обра-зование? – Запрещаю вам сход навсегда! Сгниете здесь! ВОТ ТАК ВОТ! Чего нос воротите?! Чего нос… каждый день мне доклад! Слышите? Каждый божий день! У-тю-тю, маленький, ну чего ж ты так орешь, а? – …и зачётный лист… сегодня же! У помощника! Лично мне будете все сдавать! Вот так… да… а вы думали… Жить начнем по новой! Никуда вы не переведетесь! Сгниете здесь! Вместе сгнием! А вот когда вы приползете… вот тогда… Ну, какие дикие у нас мечты. – Да, да, да! Вот тогда посмотрим! ВОН ОТСЮДА-А! Ох и пасть! Пропасть. Ну и пасть, чтоб им пропасть. Медленно по трапу – «рожденный пол-зать, летать не может». А как хотелось. Бабочкой. Махаоном. И по полю. До горизонта. Небо си-нее. Далеко-далеко. Головенка безмозглая. Ни черта там нет. Совсем ничего. А иначе как бы мы сюда попали, целоваться в клюз… Теперь – увы нам… Лошадь – Почему зад зашит?! Я обернулся и увидел нашего коменданта. Он смотрел на меня. – Почему у вас зашит зад?! А-а… это он про шинель. Шинель у меня новая, а складку на спине я ещё не распорол. Это он про складку. – Разорвите себе зад, или я вам его разорву!!! – Есть… разорвать себе зад… Все коменданты отлиты из одной формы. Рожа в рожу. Одинаковы. Не искажены глубокой внутренней жизнью. Сицилийские братья. А наш уж точно – головной образец. В поселке его не любят даже собаки, а воины-строители, самые примитивные из приматов, те ненавидят его и днем и ночью; то лом ему вварят вместо батареи, то паркет унесут. |
