– Заходи, Гэвин, – пригласил Бэнкс. – Как там с полицейской поддержкой местных жителей? Есть трудности?

– Весь в делах. Сами знаете, как бывает на новой работе, сэр. Но вообще она для меня в самый раз. Мне нравится.

Рикерд поправил очки. Он по‑прежнему носил старомодную оправу от службы здравоохранения, скрепленную пластырем. Наверняка это тоже некая позиция в области моды, подумал Бэнкс: даже при грошовом констебльском заработке Рикерд может себе позволить новые очки. Впрочем, словосочетания «позиция в области моды» и «Гэвин Рикерд» вряд ли могли иметь отношение друг к другу на том или этом свете, так что, видимо, скорее это была «позиция в области антимоды». На нем был вельветовый пиджак цвета бутылочного стекла с кожаными заплатами на локтях и коричневые вельветовые брюки, уже мало пригодные для того, чтобы появляться в них в общественных местах. Галстук был завязан неуклюже, а воротник рубашки сбился на левую сторону. Из верхнего кармана пиджака торчал целый набор ручек и карандашей. Лицо у него было бледное и одутловатое, как у человека, который нечасто выходит на улицу. Бэнкс вспомнил, как Кев Темплтон всегда безжалостно потешался над Рикердом. Есть в нем что‑то жестокое, в этом Темплтоне.

– Скучаешь по службе на переднем крае, по всем этим схваткам с жестокими врагами общественного спокойствия? – поинтересовался Бэнкс.

– Да не очень, сэр. Мне вполне хорошо там, где я сейчас.

– Ну ладно.

Бэнкс никогда толком не умел общаться с Гэвином. Поговаривали, что тот – страстный любитель наблюдать за поездами, что он, бывало, долго выстаивал на краю холодных платформ в Дарлингтоне, Лидсе или Йорке в дождь и жару, обшаривая глазами горизонт в ожидании «Ройал Скотсмена», или «Малларда», или как там они сейчас называются. На самом деле никто его за этим занятием не заставал, но слухи упорно циркулировали. Кроме того, у него была степень бакалавра математики и он имел репутацию настоящего гения по части всевозможных головоломок и компьютерных игр. Бэнксу подумалось, что, возможно, в Иствейле Рикерд только зря теряет время: его давно следовало завербовать в МИ‑5, но в данный момент эта ошибка британской разведки была ему, Бэнксу, на руку.

Одно Бэнкс знал твердо: Гэвин Рикерд был горячим фанатом крикета, так что сначала он кратко обсудил с ним недавнюю победу Англии на турнире «Эшиз», после чего сообщил:

– У меня для тебя есть работенка, Гэвин.

– Но, сэр, я сейчас в местной полиции, а не в уголовном розыске или в отделе по особо важным преступлениям…

– Знаю, – отозвался Бэнкс. – Но название – не главное.

– Тут не только название, сэр, это серьезная работа.

– Уверен, что это так. Даже не обсуждается.

– Суперинтенданту это не понравится, сэр. – Рикерд явно занервничал, стал оглядываться через плечо на дверь.

– Тебя предупредили, чтобы ты держался отсюда подальше, да?

Рикерд снова поправил свои стеклышки.

– Ладно, – сказал Бэнкс. – Я понимаю. Не хочу, чтобы из‑за меня у тебя были неприятности. Можешь идти. У меня тут просто появилась одна головоломка, вот я и подумал, что тебе может быть интересно. То есть это мне кажется, что головоломка. Но чем бы она ни была, нам надо ее разгадать.

– Головоломка? – Рикерд облизнул губы. – Какая?

– Знаешь, я подумал, что тебе, может быть, удастся на нее взглянуть в свободное от работы время. Тогда наша суперша не станет жаловаться, верно?

– Не знаю, сэр.

– Одним глазком, а?

– Ну, может, я и смогу просто глянуть.

– Вот и молодчина.