Припомнив в очередной раз это, давным-давно подслушанное им на ярмарке и запавшее глубоко в душу высказывание, староста вдруг вспомнил, что у их бывшего господина имелись родственники. Другие драконы. Которые, кстати говоря, могут весьма заинтересоваться обстоятельствами гибели своего, пусть и далекого, родича.

    А раз так – требовалось незамедлительно принять все возможные меры, дабы господа драконы чего-нибудь…

    Например, обеспечить господину Грааугржимерюкангу достойные похороны. А заодно и его сопернику – на всякий случай.

    * * *

    Додуматься до идеи вырыть “достойную” могилу двум, причем не самым мелким при жизни драконам, как выяснилось, намного легче, чем воплотить ее в жизнь.

    – Клянусь дохлым огром, – выдохнул Жаба Партигген, с трудом переваливая содержимое своей лопаты через край ямы, – так мы и до завтрашнего утра не управимся.

    – Вот еще – до утра, – отозвался Ушастый Вассеризель. – Как бы не так. Чего бы там Обер не изрекал, – на самом деле Ушастый выразился грубее, – а на этом поле меня после захода солнца и в помине не будет.

    – Если до захода не успеем зарыть, – поддержал его Маультир, – то на эти туши такое сбежится… Такое…

    – Угу, – согласился Жаба, вываливая очередную лопату. – Еще бы. Шоб на такие туши – и не сбежалось?

    – Как я так смекаю, – задумчиво произнес Кругляк Зенгер, – что на частокол ныне, ну, в смыслах, ентой ночью, надо будеть двойную стражу поставить. Иль тройную – для пущего спокоя.

    – “Для спокоя, для спокоя”, – передразнил его Вассеризель. – Будет тебе спокой, как же. Вот теперешнюю стражу бы сюда – тогда, глядишь, аккурат к темноте бы и закончили.

    – А на частокол кого?

    – Баб. Твою, к примеру, женку… – Ушастый заржал. – Как возьмет оглоблю…

    Остальные – за исключением, понятно, самого Кругляка – тоже заулыбались, живо припомнив, как не далее третьего дня Зенгерова жена гонялась за муженьком по всей деревне, размахивая при этом если не оглоблей, то уж здоровенным дрыном наверняка, и поминутно охаживая этим самым дрыном точно промеж кругляшиных ушей.

    Впрочем, надолго этих приятных воспоминаний не хватило.

    – Обера бы сюда, – мстительно процедил Хромой Таузендфус, с остервенением вгрызаясь лопатой в неподатливую глину. – Пусть бы поковырялся. Глядь, жир бы и подрастряс.

    – И то верно. – Партигген перевалил наверх очередную порцию грунта, воткнул лопату в дно ямы, оперся на нее и попытался рукавом рубахи стереть с лица пот, но добился исключительно того, что покрывавший его рожу слой грязи распределился по ней чуть более равномерно. – Пусть бы и сам староста эту землицу поковырял. Небось не загнулся бы от напряга. А то…

    – Нет, ну клянусь дохлым орком! – взвился Ушастый. – Стража на частоколе, Вислоух, кузнец с подмастерьем, старичье, звонарь… Это ж сколько народу еще можно сюда пригнать! Так нет же! А мы тут надрывайся, как неродные!

    – Шаха еще нет, – сообщил Маультир.