«В Йельском университете работал один из ведущих физиологов, специализирующихся на алкоголе, – вспоминает Хит, – его звали Леон Гринберг. И он сказал мне: “Что ж, история шикарная. Но на самом деле вы просто не смогли бы пить эту дрянь”. Он явно подначивал меня, и я заявил: “Хотите, продемонстрирую? У меня есть бутылка”. И вот однажды в субботу я пришел в лабораторию к Гринбергу, и мы провели эксперимент. Я начал пить, а Леон держал ситуацию под контролем и каждые 20 минут брал у меня кровь на анализ. Будьте покойны, я, как и обещал, вылакал ром до самого донышка».

У Гринберга даже стояла наготове карета «скорой помощи», но все обошлось. Мало того, Хит не захотел, чтобы его подвезли, решил идти домой сам. Анна дожидалась мужа в квартире на третьем этаже бывшего студенческого общежития, где не имелось лифта. «Я высунулась в окно и вижу: по улице едет “скорая” – медленно-медленно, едва ползет, – а рядом вышагивает Дуайт. Он помахал мне и, кстати, выглядел вполне бодрым. Поднявшись на три пролета, сказал: “Ха! А я напился!” – и рухнул без чувств. И три часа потом пролежал пластом, не приходя в себя».

Итак, у нас есть этническое сообщество в бедной стране мира, в глуши, вдалеке от цивилизации, члены которого каждые выходные устраивают пирушки с распитием 90-градусного спирта, продолжающиеся с вечера субботы до утра понедельника. Да эти камба, должно быть, жестоко расплачиваются за такие излишества? Ничуть не бывало.

«Мы не видели никаких антиобщественных выходок, вообще ни разу, – рассказывает Дуайт Хит. – Никаких тебе споров, перебранок, сексуальных посягательств или проявлений вербальной агрессии. Только приятные разговоры или молчание. – И далее замечает: – Пьянство не мешало работе, никогда не требовало вмешательства полиции. И алкоголизма там, представьте, тоже нет».

Свои наблюдения Хит обобщил в ныне знаменитой статье, напечатанной в 1958 г. журналом Quarterly Journal of Studies on Alcohol («Ежеквартальный вестник изучения алкоголя»). В последующие годы о подобных явлениях написало множество других антропологов. Да, бывает, алкоголь заставляет людей повышать голос, затевать драки и говорить вслух такое, о чем они потом жалеют. Но в других случаях – и достаточно часто – ничего такого не происходит. Пульке, традиционный напиток мексиканских индейцев, ацтеки называли «400 кроликов» за то, что он может вызывать самые разные сценарии поведения.

Антрополог Мак Маршалл отправился на острова Трук, что в юго-западной части Тихого океана, и обнаружил, что опьянению тамошних юношей сопутствуют агрессия и дебоши. Однако на мужчин за 30 алкоголь действует противоположным образом.

Индейцы михе, обитатели мексиканского штата Оахака, во хмелю затевают жестокие драки. Однако антрополог Ральф Билз подметил, что это происходит отнюдь не стихийно. Все потасовки как будто строились по одному сценарию:

«Хотя мне пришлось наблюдать, наверное, сотни таких стычек, я ни разу не видел, чтобы пускали в ход оружие, и это при том, что почти у всех местных мужчин есть мачете, а у многих – и ружья. Как правило, драка начинается с пьяной ссоры. Когда голоса повышаются почти до крика, всем ясно: будет бой. Противники отдают оружие зрителям и принимаются драться на кулаках, бешено молотя друг друга, пока один не упадет наземь, после чего победитель помогает ему подняться, и обычно все заканчивается объятиями и рукопожатиями».

Все это просто уму непостижимо. Алкоголь – мощный наркотик.