ВАШНИ. Ты можешь сказать: «Я стар и устал», и уйти в пустыню. Но я-то не могу сказать, что устала от своей жизни, и изменить ее. Я все еще буду женой Потифара. Как я буду справляться, если ты уйдешь в пустыню?

АРРАФФИ. Ты найдешь способ, моя госпожа. Так было всегда… Твой нынешний непокой — это для меня уже слишком. И эта твоя последняя мысль о житницах, которые нужно построить по всей стране…

ВАШНИ (не без раздражения). Я же не прошу тебя строить житницы собственноручно, камень за камнем.

АРРАФФИ. Я знаю. Я знаю. Ты говорила мне это уже сто раз.

ВАШНИ. И скажу тебе снова и снова, пока не укоренится в тебе мысль, насколько это важно.

АРРАФФИ. Я ухожу в пустыню. Я ухожу в этом месяце. Я сегодня же скажу об этом Потифару.

ВАШНИ. А кто заменит тебя и станет домоправителем?

АРРАФФИ. Пусть это будет Малфи. Он достаточно сильно этого жаждет.

ВАШНИ. Этот глупец! Этот никчемный девятый сын ничтожного вельможи! Имей сострадание. Египет скоро окажется в руинах, если Малфи окажется у власти.

АРРАФФИ. Прошу тебя, никаких патриотических призывов. Так не пойдет. Когда-то я думал, что не могу позволить себе умереть и мирно сойти в могилу, пока не найду для Египта человека, способного тащить эту ношу. Но я больше не верю в свою незаменимость. Египет выживет — даже если Малфи заменит меня… Пойдем же туда, к свету.

^{Вашни неохотно следует за Арраффи. Они проходят одну-две ступеньки. Иосиф тяжело, со стоном, вздыхает, намеренно, чтобы привлечь внимание. Арраффи и Вашни озадачены, внимательно прислушиваются. Они говорят, понизив голос.}

ВАШНИ. Ты слышал? Здесь мыши, что ли?

АРРАФФИ. Нет, моя госпожа — только крысы.

^{Иосиф старательно стонет.}

ВАШНИ. Ты уверен, что здесь обитают только крысы?

АРРАФФИ. Иногда наши надсмотрщики бросают сюда ленивого раба, чтобы исправить его.

ВАШНИ. Но всего на прошлой неделе ты говорил мне, что у нас нет ленивых рабов.

АРРАФФИ. Спроси меня завтра, и я скажу тебе то же самое.

ВАШНИ. То, что предписано богами, не может быть изменено.

АРРАФФИ. Боги могут оказаться добрее, чем ты подозреваешь. Здесь не такое уж приятное место, чтобы проводить в нем свои дни. Итак, судьба предписала ему быстрый способ покинуть эту темницу.

ВАШНИ. Ты хочешь сказать, от руки твоего… (Делает знак, будто перерезает горло ножом).

АРРАФФИ. Врача. Именно.

^{Иосиф опять стонет.}

ВАШНИ. Бедное жалкое существо. Быть может, боги действительно добры. Могу я поговорить с ним, Арраффи, пока ты… (Снова делает знак, будто перерезает горло ножом).

АРРАФФИ. Поговори с ним, если хочешь. Но моя беседа окажется ближе к делу.

^{Оба сходят по ступенькам и подходят близко к Иосифу.}

ВАШНИ. Что ты за раб?

ИОСИФ (в нем нет жалости к себе; он проницателен, собран и готов на хитрости). Раб, который должен умереть.

АРРАФФИ. Госпожа желает знать, тебя захватили на войне или ты обычный раб?

ИОСИФ. Я дурной раб, и потому все равно что мертвый раб.

АРРАФФИ. Вижу, что тебе недостает уважения к начальникам.

ИОСИФ. Оно ничего не принесет мне — даже побоев. Никто не станет бить мертвую собаку.

АРРАФФИ (к Вашни). Я уверен, теперь ты понимаешь, почему он брошен в одиночное заключение. У меня есть отличное средство от этой болезни. Я пойду за врачом.

ВАШНИ (приглушив голос). Разве дело настолько срочное?

АРРАФФИ. Суть искусства исцеления — в том, чтобы вовремя расправиться с болезнью.