Я вступаю в разговор:

– Хорошо, Билли.

– Спасибо, милая моя. – Он целует мне руку. – Ты была бесподобна. Прекрасная певица и филантроп.

Мы стоим на улице возле клуба «Тиффани». Сейчас около двух, и мое первое выступление недавно подошло к концу.

– Успокойся, Билли, – говорит Мэрилин. Ее глаза сверкают. Этот мужчина ей явно по душе. Я вижу, что они друг другу дороги. И рядом с ним она расслабляется.

– Что ж, ребята, я совершенно выбилась из сил. Еще я крайне довольна и счастлива. И вдобавок умираю от голода. Куда бы вы ни поехали, я с вами. – Я рада, что первое выступление позади. Оно всегда бывает самым трудным. Предвкушение. Неизвестность. Дальше можно будет просто петь.

– Поехали в клуб «Алабам», – говорит Билли, а затем поворачивается ко мне: – Лимузин скоро подъедет, Элла.

– Это было восхитительно, – говорит жена Билли, Дона Дрейк. Она красивая, но, кажется, довольно скованная. Впрочем, наверняка ей непросто в таком обществе: ее муж – душа компании, Мэрилин – в своем репертуаре и даже я – знаменитая джазовая певица.

– Я наслаждалась каждой минутой, – продолжает Дона. – Вы величайшая и самая крутая джазовая певица наших дней, мисс Фицджеральд.

– Спасибо. Мне очень приятно. Но ты, должно быть, издеваешься. – Я наигранно хмурюсь в ответ на то, что она назвала меня мисс Фицджеральд. Но тут у нее на глазах выступают слезы. – Нет, нет, нет, золотце. Я пошутила. Я просто хотела сказать, чтобы ты называла меня Эллой. Друзья Мэрилин – мои друзья.

Она шмыгает носом и кивает:

– Хорошо, мэм… То есть Элла.

К клубу подъезжает новенький лимузин «Кадиллак Седан». Как заядлая любительница машин – достаточно взглянуть на мой битком набитый гараж в Куинсе, – я тут же узнаю модель.

– Какой красавец, – говорю я с трепетом.

– Надеюсь, ты не возражаешь, – говорит Билли, обращаясь к Мэрилин. – Я вызвал лимузин из студии.

Мэрилин улыбается:

– Это Джеффри?

– Да, мэм, – отзывается водитель лимузина, поразительно крупный, но не толстый мужчина с мягким, бархатным голосом, совсем не соответствующим его телосложению. Он аккуратно обходит автомобиль и открывает заднюю дверцу.

Водитель выглядит весьма эффектно в своей элегантной шоферской форме: новенькая фуражка, черные кожаные перчатки, черные кожаные сапоги, как у военных.

– Рада тебя видеть, Джеффри, – говорит Мэрилин. – Хорошо, что ты здесь. Нам не придется думать о том, кто сядет за руль, да?

Он улыбается и помогает нам, женщинам, сесть в машину, на просторное мягкое сиденье.

Билли устраивается впереди, зажигает сигарету, оборачивается к нам и подмигивает:

– «Алабам» – один из моих любимых ночных клубов. У них отличные шоу, и там собираются все, кто работает допоздна. Они играют крутую музыку, и чем позже, тем круче.

Лимузин резко трогается с места, и я опираюсь руками о дверцу. Дона сидит посередине, между мной и Мэрилин.

– Билли, я уже выступала в «Алабаме», – говорю я. – Я его хорошо знаю и с владельцем тоже знакома. По соседству находится отель «Данбар», иногда я останавливаюсь там, когда бываю в Лос-Анджелесе. – Я поджимаю губы. Мне было бы интереснее побывать в каком-нибудь новом месте. Но за поездку плачу не я. – Наверняка там соберутся многие из тех, кто был сегодня в «Тиффани».

– Да не, – отвечает Билли. – В «Тиффани», конечно, собираются классные ребята, но по ночам управляющие «Алабамом» впускают только проверенных людей.

– Значит, нас пустят благодаря тебе? – спрашиваю я шутливо, но с искренним любопытством.