– Сама не знаю.

– Ну, если не можешь нанять бандита, хотя бы заведи собаку, – Элла пожимает плечами и отпивает воды.

Мэрилин смеется:

– Я обожаю собак, и у меня не было их с детства.

– Что ты будешь делать, если не заведешь собаку?

– Поговорю с ним, может быть? – От одной только мысли ей хочется где-то спрятаться. – Он утверждает, что просто хотел меня припугнуть. Узнал, что я буду с Хэлом, и выразил свое неудовольствие.

– Боже, да он сумасшедший.

– Я даже не думала, что он на такое способен. – Она теребит лимонную дольку на краю стакана. – И не думала, что он меня ударит. У него будто поехала крыша. И теперь мне все время не по себе.

– Ты правильно сделала, что подала на развод. Ни одна женщина не заслуживает того, чтобы мужчина поднимал на нее руку.

– Я всегда говорила себе, что не стану с этим мириться. Я достаточно натерпелась в детстве. Когда он меня ударил, я представила, что снова попаду в этот порочный круг. А если бы мы завели детей… Я не хочу, чтобы мои дети видели, как меня избивает их отец.

– Так быть не должно. – Элла легонько сжимает руку Мэрилин.

– Признаюсь, в глубине души мне казалось, что, если я поговорю с ним, объясню, что он поступил неправильно… – Мэрилин запрокидывает голову и резко выдыхает. – Знаю, это глупо.

– Вовсе нет. Ты далеко не первая женщина, которая надеялась отучить мужчину от плохих привычек. Но мы не можем этого сделать. Чтобы измениться, нужно захотеть. Этот мужчина никогда не изменится.

Слова Эллы звучат убедительно, но внутри Мэрилин по-прежнему все кипит.

– Он упрямый козел. А приятели его подначивают и убеждают, что он кругом прав.

– Да уж. Помогли ему выломать чужую дверь. – Элла мотает головой. – Трудно поверить, что Синатра в этом замешан. Теперь его песни будут для меня звучать иначе.

Мэрилин опускает голову на плечо Элле и улыбается:

– Я так рада, что познакомилась с тобой. – Сердце сжимается у нее в груди. – Я так ценю нашу дружбу. Ты видишь меня такой, какая я есть. Человеком, а не просто Нормой Джин или Мэрилин Монро.

Элла на миг прижимает подбородок к голове Мэрилин.

– У меня тоже не очень-то много друзей, Мэрилин. Но твоя компания мне нравится. Это точно. – Она садится прямо. – Тем более что нам приходится разбираться с поехавшими мужчинами.

Мэрилин тоже выпрямляется.

– Верно. Давай закончим с нытьем и оторвемся на танцполе.

Элла широко улыбается. Стэн Гетц начинает играть быстрей, а на сцене поет Дороти Дэндридж в полупрозрачном черном платье. Мэрилин встает и хватает Эллу за руку:

– Идем. Давай повеселимся и забудем про поехавших мужчин. – Может, вольный ритм танца ее немного успокоит.

Элла смеется:

– Спорить не буду.

Старая черная магия

 Элла

1954 год

Я в Лос-Анджелесе вот уже больше недели, отлично провожу время, часто встречаюсь с Мэрилин и слушаю ее рассказы о типах вроде Ди Маджо и Синатры. К счастью, мужчина, который интересует меня, не знаменитость, не имеет ничего общего с Голливудом и живет на другой стороне Атлантического океана.

Я здесь, чтобы петь, и петь я буду в клубе «Тиффани». Популярное местечко, в котором я раньше не выступала. Не на Сансет-стрип, а в районе Уилшир. Я самую малость расстроена. Норман и Мэрилин говорят, что это лишь одна из ступеней – один из шагов на пути к цели. Нужно набраться терпения, и однажды люди с Сансет-стрип придут ко мне сами.

Сегодня мое первое выступление в «Тиффани», и Мэрилин заходит ко мне в гримерку за час до выхода на сцену. Наверное, она здесь, чтобы меня успокоить, или подкинуть дровишек в костер моего волнения, или и то и другое.