|
Мне хочется немного поэзии. Семья, общество, государство, мир – все это реальность, лишенная поэзии. Женщины, и замужние и не замужние, – в большинстве своем создания заурядные, пожалуй, более заурядные, чем мужчины. А мне хочется встретить, нет, хотя бы взглянуть на женщину, не забитую жизнью, поэтичную, умеющую красиво любить, искрящуюся весельем, как музыка, целомудренную, как ангел. Я, наверное, чуточку сумасшед-ший, но стать романтиком не могу, просто мечтаю об этом. Общество погружено во мрак, а я мечтаю о свете; у жизни есть свой предел, а я мечтаю о вечном веселье; я знаю, что заблуждаюсь, но не хочу отказываться от всего волшебного. Мое безумие соткано из таких вот таинственных нитей. Может, все это вам кажется вздором? – Нет! Это очень интересно! Чрезвычайно интересно! – Чжан Дагэ следил за облачком дыма, пытаясь по цвету определить качество табака. – Поэзия, таинственность, волшебство, все это пре-красно, только не очень доступно. Я и сейчас люблю читать на досуге рыцарские романы, напри-мер, «Пожар в храме Красного лотоса» . Да, все таинственное интересно! Но чем попусту меч-тать о подвигах, лучше подать милостыню, если есть лишние деньги. Стихи? Я тоже чуточку смыслю в этом. В детстве читал «Стихи тысячи поэтов», «Триста танских стихотворений» . Но стихи еще никому не прибавили ни богатства, ни ума. Гораздо полезнее писать небольшие статьи безобидного содержания или посылать близким письма в стихах. Ты уж извини, я всегда говорю, что думаю. Ты мог бы уладить свои семейные дела, но не хочешь, потому и лезет в голову всякая чепуха. Женщина, которая в твоем сердце… – Да нет ее у меня, это просто поэзия. – Все равно: Поэзия тоже женщина. Женщина есть женщина. Ты ведь не можешь взять па-ланкин и поехать свататься к поэзии. И знаешь, Лао Ли, эти пустые размышления попросту опас-ны. Тебе они кажутся выдающимися, а на самом деле – все это расхлябанность и слабоволие. По-чему я так говорю? Потому что ты не хочешь ничего решать, а по ночам философствуешь о поэзии. На что это похоже? Возьми себя в руки, реши вопрос, и все станет на свои места. Ручаюсь: тогда ты не будешь гоняться за мечтой, она превратится в реальность, как вкусно приготовленная баранина! – Чжан Дагэ расхохотался. – Уже не советуешь ли ты мне разойтись? – Конечно, нет! – Чжан Дагэ сделал круглые глаза. – Лучше разрушить семь храмов, чем один брак. И потом ты давно женат. А те, кто провел ночь вместе, должны быть счастливы всю жизнь. Развод? Об этом и речи не может быть. – Что же делать? – Что делать? Все очень просто. Поезжай за женой. Может, она и не отвечает твоим идеалам, но она твоя жена и притом человек разумный, не то что ты со своими фантазиями в духе Ляо Чжая . – Привезу ее, и сразу все изменится? – съязвил Лао Ли. – Не могу сказать: все, но будет лучше, чем сейчас. – Чжан Дагэ готов был сам себе аплоди-ровать. – Если она не во всем разбирается, помоги ей. Забинтованные ножки? Ну и пусть! А стри-женая она или длинноволосая, не все ли равно? Твоя жена, ты ее и учи, это даже интересно! – Что же, по-твоему, брак – это школа на дому? – силясь улыбнуться, спросил Лао Ли. Но Чжан Дагэ было не так легко сбить с толку. – Если хочешь, именно так! Ты можешь начать не с нее. У тебя ведь еще двое детей, верно? Детей тоже надо учить. Не хочешь заниматься ею, займись детьми, научи их писать – «человек», «гора», «вода», «земля», «поле», – это же очень увлекательно! Ты любишь детей? Лао Ли нечего было возразить. При всем своем неуважении к собеседнику он не мог сказать, что не любит детей. Чжан Дагэ понял, что нащупал слабое место Лао Ли, и пошел в наступление: – Ты только съезди в деревню, все остальное я беру на себя. |
