Три дня назад мой «Орион» был снят с дежурства и назначен флагманом зарконского дивизиона. Отцу удалось убедить принца в том, что командовать сотней катеров гораздо легче с борта крейсерского корвета, обладающего более разветвлённой системой внешних коммуникаций. Горан в конце концов признал резонность его доводов, а Павлов в неофициальной беседе со мной сказал по этому поводу:

    -  Ты человек невоенный, Александр, но немного сорвиголова. Теперь ты должен умерить свой пыл и не лезть на рожон. Если ты погибнешь, твоему отцу и Яне будет больно; да и мне, честно сказать, тоже - привязался я к тебе. Но если с тобой погибнет зарконское высочество, его дед обвинит во всём Ютланд. А нам ни к чему международные осложнения. Ты понимаешь?

    Я понимал. Всё прекрасно понимал. Мне всучили принца с заданием беречь его, как зеницу ока. А это значило, что я должен заботиться и о сохранности собственной шкуры. Причём формально это было продиктовано не личными, а чисто политическими соображениями. Ловкий ход, очень ловкий! Но я не осуждал отца, что он позволил себе такую слабость. Если бы я семнадцать лет искал своего единственного сына, а потом наконец нашёл его, то ни за что бы не пустил его на войну. Придумал бы что угодно - но не пустил. А он не стал удерживать меня, разве что малость подстраховался…

    Вскоре после того, как на смену Первой волне отправились корабли Второй волны, в Ставку Главного Командования прибыл отец. Он вылетел с Ютланда сразу по получении известия о начале вторжения, но его катеру понадобилось время, чтобы преодолеть «теневую зону».

    При появлении отца в оперативном центре я бочком двинулся к выходу, но он сразу заметил меня с Гораном и первым делом обратился к принцу:

    -  Здравствуйте, адмирал. Если не ошибаюсь, ваш дивизион стартует в составе Четвёртой волны?

    -  Да, сэр.

    -  Тогда у вас осталось двенадцать часов. Я бы советовал вам с капитаном Шнайдером пойти отдохнуть.

    Намёк был более чем прозрачным.

    -  Благодарю за совет. Мы немедленно последуем ему, - любезно ответил Горан. - Но скажите, сэр, вы ещё не передумали насчёт покупки «звапов»?

    -  Нет, ваше высочество. У нас хватает и своего оружия.

    -  Ну, как знаете. Только имейте в виду - с каждым часом цены растут.

    Отец слегка улыбнулся:

    -  Я имею это в виду, не сомневайтесь…

    Когда мы вышли из оперцентра, принц заметил:

    -  Знаешь, Алекс, твой отец хитрый лис.

    С тех пор как «Орион» превратился в флагман зарконского дивизиона, мы с Гораном стали обращаться друг к другу на «ты» и по имени.

    -  Да, знаю, - ответил я. - Но в чём проявилась его очередная хитрость?

    -  В нас с тобой. Есть такая поговорка: сложить все яйца в одну корзину. Он положил вместе только два яйца, но золотые - тебя и меня. А корзина, в данном случае, твой корабль. Если мы погибнем, то погибнем вдвоём, и у моего деда просто не повернётся язык упрекать твоего отца.

    -  Гм-м. Ты думаешь, это сделано намеренно?

    -  Я это знаю. У кое-кого из вашего генштаба слишком длинный язык. Слухи уже ходят. Признай: хитро задумано.

    Я согласно кивнул.

    «Да, Горан, - подумал я. - Даже хитрее, чем ты можешь себе представить. Отец не только обеспечил мне страховку, но ещё и инспирировал утечку информации - в выгодной для себя трактовке…»

    У посадочных терминалов для шлюпок я предложил принцу задержаться и просмотрел информацию о возвращении кораблей Первой волны.