– Ждите, – сказал Даосов. – Сейчас я к вам подъеду. Из комнаты выглянул лама, бросил на Бориса Романовича вопросительный взгляд. Реинкарнатор торопливо пересказал ему суть разговора.

– Так ты ему Маковецкого подсадил! – Лама хмыкнул. – Мог бы и посоветоваться. Я ж про этого Маковецкого все знаю. Тот еще бабник! Да и откуда ему другим быть, если он с Михаилом Лукониным дружил, они вместе по бабам бегали!

– Ладно, – сказал Даосов. – Поехал я.

– Программка где? – спросил лама. – Я пока телевизор посмотрю.

– Под телевизором.

– Ты там не особо задерживайся, – безмятежно зевнул лама. – Тебе еще завтра в аэропорт ехать, меня провожать.

По дороге к дому мэра Даосов то и дело наталкивался взглядом на портреты Валерия Яковлевича. Ничего удивительного в том не было, избирательная кампания вышла на финишную прямую. С цветных плакатов Брюсов смотрел на реинкарнатора сурово и осуждающе. Холодок пробегал по Спине от этого взгляда. Почти сразу же хотелось признаться в чем‑нибудь предосудительном.

Как и следовало ожидать, Анна Леонидовна встретила реинкарнатора возгласом:

– Верните деньги, негодяй!

Даосов заглянул в комнату пациента.

Мишутка лежал на постели, небрежно листая журнал «Плейбой», Заметив голову реинкарнатора в дверях, мальчуган по‑взрослому мерзко хихикнул,

Анна Леонидовна, выплеснув на реинкарнатора гнев, стояла рядом потухшая и растерянная.

– Тяжелый случай, – сказал Даосов. – Плохо дело. Ваш муж выпивает?

– Как все, – сказала Анна Леонидовна.

– Тогда извините меня за нескромный вопрос, – сказал Борис Романович, готовясь к новой вспышке женского гнева. – Может, у вас любовник есть, который спиртным злоупотребляет?

– Да что вы! – Анна Леонидовна пунцово покраснела. – Он очень порядочный человек!

Тут до хозяйки дошло, что она проговорилась. Она еще более покраснела, раздула ноздри и свистящим шепотом произнесла:

– Что за намеки, Борис Романович? Кто вам позволил думать так обо мне? Вы что себе позволяете?

– Тише, тише, – поднял руки Борис Романович, пытаясь таким образом защититься от возможного нападения жены мэра. От женщин, когда они в разгоряченном состоянии, всего можно ожидать – могут ударить, лицо исцарапать, плюнуть, рубашку порвать, а то и поцеловать. – Не надо шуметь, милая Анна Леонидовна, внимание соседей привлекать. Я же говорил вам, что реинкарнаторы сродни врачам. Я же спрашиваю не для того, чтобы навредить, я помочь хочу!

Женщина ехидно улыбнулась.

– Уже помогли, – сказала она. – Вот что, дорогой мой, деньги вы мне вернете, все вернете, до последнего цента! Но что мне делать с ребенком?

– Это у него в генах заложено, – сказал Даосов. – А сами понимаете, генетическая предрасположенность, когда на нее накладываются порочные склонности подсаженной души, проявляется особенно активно.

– Вы мне мозги не туманьте, – сказала Анна Леонидовна презрительно. – Откуда у ребенка генетическая предрасположенность такая? Папа – мэр, мама – уважаемый торговый работник!

– В том‑то и дело, – мягко сказал Даосов. – Вы ведь раньше окончание каждой ревизии, каждой серьезной проверки отмечали? И муж все круги торгового ада прошел…

– Ну, склонность к спиртному этим еще можно объяснить, – согласилась Анна Леонидовна.