— До свидания, Александр Яковлевич, — сказала она, протягивая руку. — Не сердитесь, что я заговорила об этом.

— Ну, что вы! — ответил он. — С какой стати я буду сердиться?

Лесков почувствовал облегчение, когда Анечка отошла. Больше всего не терпел он, когда его жалели, а от нее, кроме обидной жалости, ждать было нечего. И вообще, что-то слишком она стала обращать на меня внимание! — пробормотал он. — Девушка она, конечно, красивая, но ухажоров ей хватит и без меня.

Дома никого не было. Лесков присел на диван, сидел, не зажигая света, устало привалившись к спинке головой. Он вяло подумал, что надо бы разогреть ужин, тут же равнодушно решил: «Ладно. Юлия сама…».

Юлия вошла, как всегда, торопливо и неслышно: он скачала ощутил прикосновение ее руки, погладившей его волосы, потом, обернувшись, увидел ее саму. Юлия сказала тихим от усталости голосом:

— Санечка, дорогой, здравствуй! Что у тебя нового?

Он, не отвечая, смотрел на нее. Высокая, худая, она казалась измученной. В последнее время Юлия чрезмерно утомлялась на службе. Ей поручили новую тему, тема оказалась сложной, к этому добавилась обычная в их институте неприятность: заведующая кафедрой цитологии, злая и шумная старуха, навязывала свои предвзятые мнения и требовала, чтобы они обязательно подтвердились. Бывали дни, когда Юлия, приходя домой, сразу валились на кровать. Сейчас она села на диван и закрыла глаза. Лесков продолжал смотреть на сестру. Ее лицо — темное, продолговатое, нежное — показалось ему очень красивым. Он вдруг удивился тому, что у его сестры, умной, доброй и изящной, так неудачно складывается личная жизнь. «Почему никто, не понимает, какая она хорошая? — возмущенно подумал он. — Неужели все мужчины слепы?»

Юлии шел тридцать восьмой год, а она не только не была замужем, но ещё ни разу не любила. В ранней молодости, в институте, ее как-то поцеловал смелый студент — она и теперь вспоминала иногда об этом с негодованием и нежностью. Всю свою способность привязываться Юлия обратила на брата. Мать у них умерла, когда Саше было всего два года, отец погиб на фронте. Юлии с ранних лет пришлось стать главой их небольшой семьи. Она вела хозяйство, следила за поведением и успехами брата, сама училась и, хоть с трудом и после долгих волнений, защитила пять лет назад кандидатскую диссертацию. Сейчас она готовила докторскую — по консервации крови, — но пока из этого ничего не выходило.

Не дождавшись ответа, Юлия с испугом поглядела на брата. Она даже побледнела — таким мрачным было его лицо. Юлия сразу догадалась, что его постигла на техсовете тяжкая неудача. Он хмуро улыбнулся.

— Можешь поздравить, Юлечка, живого места не оставили. Мне теперь, глядя со стороны, даже страшно, как это я живу, такой бестолковый?

— Я поставлю чаю, — быстро сказала Юлия. — Ты пока отдохни на диване.

За ужином Лесков подробно изложил сестре ход техсовета. Юлия была единственным человеком, с кем он привык всем делиться. Он не щадил себя, рассказывая, как его разносили, не пощадил и своих противников: он вообще мало стеснялся в оценках. Хоть Юлия сочувствовала ему, она морщилась и раза два прерывала его рассказ: она не терпела ругани. Кроме того, неудача, как и успех, имеет свои особенности. Успех обезоруживает даже недоброжелателей, он бросает розовое сияние на того, кто его добился. А неудача и друзей настраивает на критический лад. Еще никто не очаровывался человеком из-за того, что он потерпел неудачу. Юлия осторожно заметила:

— Санечка, а ведь проект в самом деле задержится, если ждать, пока изготовят новые машины и механизмы. Можно много времени потерять.

Он рассердился:

— Ну и что же? Ну и что, я спрашиваю? Ты рассуждаешь по шаблону: боже сохрани хоть минуту упустить! А завод строить — не блох ловить, тут поспешность необязательна.