|
Не было больших врагов, чем Галан и Закатов. Интересы их сталкивались во всех областях: на монтажных участках, в бризовских комнатушках, в кабинете начальства, даже в сердце Анюты, жены Галана, не делавшей секрета из своих привязанностей. В большинстве стычек верх брал Галан, однако он тяжелее переживал неудачи, чем его противник: тот давно привык, что неуспех — естественное состояние дел, и не столько радовался, сколько удивлялся, если у него что-нибудь выходило. Вставая, Селиков дал понять, что он прекрасно разбирается во всех этих сложных переплетениях.
— Помощи особенной не потребуется, — заметил он. — Хотя, конечно, на добром слове спасибо. После ухода Селикова Галан долго сидел задумавшись. Положение оказывается хуже, чем он предполагал. Закатов, конечно, сейчас двинет в ход свои электрические плотномеры. И тогда галановскому изобретению крышка. Все поворачивается против Галана. Заказ на его приборы стоит из-за отсутствия труб и кабелей, а тем временем лаборатория установит свои аппараты. Нет, нужно разорваться, но добыть материалы! Он разорвется и добудет! Галан вздохнул и позвонил жене. — Доча, — сказал он мягким, сердечным голосом, мало похожим на его обычный, насмешливый и неторопливый, — сегодня важные дела, я за тобой зайти не сумею, не сердись. — На другом конце линии ему раздраженно ответили, он, извиняюще усмехаясь в трубку, положил ее на рычат с такой осторожностью, словно боялся, что стук может рассердить жену. И тотчас же он превратился в другого человека — энергичного, дельного, настойчивого и хитрого. Маленькие, заплывшие жиром глаза его хищно заблестели. Он с усилием вытащил из кресла свое тучное тело, потянулся и сказал вслух: — Пойдем к Шишкину. Километр кабеля и полтонны труб я из него выдавлю.
11
Начальник материально-хозяйственной части медеплавильного завода Шишкин был человеком, не лишенным известного величия. Он сиял обширной лысиной, принимал людей, стоя за столом, и смотрел в зависимости от ранга посетителя, то утверждающе, то снисходительно, то презрительно. Все это не моглс не способствовать его продвижению по служебной лестнице. Но известности он достиг другим. Шишкин был велик как скупой. Обстоятельства способствовали неумеренному расцвету Шишкина. В эпоху капитализма дальше старьевщика, собирающего на улице тряпки, ему, Шишкину, не было бы дороги: в те несовершенные времена скупиться можно было только за свой счет и размах не получался. Но Шишкин скупился за счет, государства. Он вознес скупость на принципиальную высоту. Он гремел с трибуны партийных собраний, грохотал на балансовых комиссиях, неистовствовал в кабинетах начальников цехов, наводил страх на складах. Темой этого бурного пылания неизменно была благородная пропись: берегите государственную копейку! И точно, копейку он сберегал — ценою гибели рублей. Каждый великий скупой имел заветную область, где он раскошествовал, скаредствуя с размахом. Мстительный Шейлок коллекционировал закладные. Жадный Гарпагон ставил жизнь против шкатулки с золотом. Скупой рыцарь упивался блеском наполненных драгоценностями сундуков. Плюшкин специализировался на сборе бытового утиля. Шишкин копил дефицитные товары. В отличие от своих предшественников, мертвой хваткой вцеплявшихся в желанную добычу и превращавших ее в навечно хранимое сокровище, Шишкин был гибок и оперативен. Скупость его стояла на уровне требований эпохи. Достаточно ему было услышать, что где-то вырос дефицитный плод, как он хищно срывал его с ветки и погружал в свои бездонные закрома. И пока этот плод был дефицитен, вырвать его у Шишкина было возможно только с кровью. Многие подозревали, что в фундаменте скопидомства Шишкина лежит непомерное честолюбие. Начальство, исходившее из принципа «скупость не глупость», видело в нем прижимистого, но рачительного хозяина. |
