– Хреново. Ей бы к наркологу. И по возможности – срочно.

– Я с Брюнетом согласовал. Сейчас дело сделаем и после отвезем ее в одну частную клинику. Там уже в курсе, готовы принять… Так, какой у нас адрес?

– Семнадцатая квартира. Вон тот подъезд, второй этаж. За те сорок минут, что мы здесь с Гусевой отсвечиваем, никто не выходил, – доложил Купцов.

– Вот именно что «отсвечиваете», – больше для порядку проворчал Дмитрий.

– Не волнуйся – все окна у него выходят на ту сторону, я проверил.

– Ну тогда, братцы, пошли, что ли? Чего тянуть?

Гладышев заученным движением достал из подмышечной кобуры ПМ и скомандовал:

– Значит, так: я вхожу в квартиру первый, вы – только по моей команде. Мало ли что? Вдруг он вооружен?

– Брось, Жора. – В голосе Петрухина отчетливо прозвучали снисходительные нотки. – Мы ж тебя не за ради подвига Матросова высвистали, а исключительно в качестве представителя законной власти. Сам посуди, какие у наркота могут быть арсеналы?

– А «маргоша»? – напомнил осторожный Купцов.

– Так ведь он ее уже попользовал.

– А если у него была не одна?

– Чушь! Да какие у нарка арсеналы? Наркот даже танк на кайф обменяет.

– Давайте не будем анализировать, а просто станем следовать моим указаниям, – с напускной строгостью распорядился Гладышев. Очень неуютно ощущавший себя в роли приглашенного «свадебного генерала». – Достаточно того, что я вообще в это ваше говно вписался. Вернее – меня вписали. Узнать бы кто?.. И вообще: береженого, как говорится… А я хотя бы в бронежилете.

– Слушаемся и повинуемся, товарищ старший оперуполномоченный! – шутливо козырнул Петрухин, деликатно умолчав вопрос про автора «вписки». – Вот только – фигня это всё. Не верю я в эти жилеты. Тем более что самое уязвимое место – это голова.

– Уж у тебя-то – точно, – хмыкнул Купцов. – Уязвимое.

Вся троица направилась к подъезду.

– Погодите! – вспомнил вдруг Гладышев. – А девка? Не убежит?

– Да куда ей бежать? У нее опять ломка началась… Ей в таком состоянии и десяти метров не пройти…

Уже через минуту они стояли на грязной, обоссанной и заплеванной лестничной площадке перед потрепанной жизнью и нищетой дверью, подсвечивая себе предусмотрительно захваченным Петрухиным фонариком. Гладышев несколько раз подряд втопил кнопку звонка, однако ответом была тишина.

– Так когда вы, говорите, ему звонили?

– Час назад, – отозвался Дмитрий. – Если точнее – пятьдесят пять минут.

– За те пятнадцать минут, что мы с Гусевой сюда добирались, вполне мог свалить из дома, – педантично заметил Купцов.

– Сомневаюсь. Ты просто голоса его не слышал. Он явно вмазанный был по самые помидоры. И по ходу, вообще ничего не понял – кто звонил? Зачем звонил?

– Ну тогда чего? Ломаем дверь? – предложил Гладышев. – К слову, замки – полное дерьмо. С ноги откроем.

– Подождите! Не надо с ноги! – донеслось откуда-то снизу, из темноты.

– Тьфу, черт! Напугала! – Оперативник с укоризной посмотрел на Купцова. – А говорил, в таком состоянии и десяти метров не пройдет.

Заметно пошатываясь, к ним поднялась Оксана и хрипло, с одышкой попросила:

– Не надо ломать! У меня… у меня ключ есть.