– …Ты еще жива, сучка недострелянная? – сказал телефон голосом Оксаны, и Марина вздрогнула. – Зажилась ты, тварь такая, зажилась. Ты бы лучше не ждала, пока мы снова за тобой придем. Ты бы лучше, сука, сама в петлю прыгнула.
Марина в ужасе закрыла уши ладонями, закрыла глаза.
Петрухин подмигнул Купцову, склонился над Чибиревой и закричал:
– Слушать! Слушать, Чибирева! – Он схватил Марину за руки, с силой отвел их от ушей. – Слушать! Смотреть на меня!
– Это не я, не я…
– Ах, не ты! Не ты?!
– Не я…
– Вот ведь тварь какая! – констатировал Петрухин с деланым изумлением. После чего взял Марину за подбородок, резко повернул голову в сторону спальни. – Смотри!
Обрезок бельевой веревки тихо покачивался под люстрой. Его движение было медленным и плавным.
– Смотри! Ты человека повесила! Смотри! – продолжал прессовать лепшую подругу Петрухин.
И он, и Купцов уже чувствовали, что Чибирева на пределе. Марина попыталась отвернуться, и Дмитрий легко отпустил ее подбородок. Если бы он продолжал удерживать Марину, на этой части лица могла образоваться гематома… а это партнерам было вовсе ни к чему.
– Я дам вам денег, – тихо, но отчетливо произнесла вдруг Марина. – Отпустите… отпустите! Ну что вам стоит?
– Отпустите?! Ты что, с ума сошла? Кровь на тебе, кровь… Кто же тебя отпустит? Сейчас за тобой приедут. Ты убийца! Ты – монстр, и оправдания тебе нет!
– Не я, не я… Что же делать?! Что мне делать теперь? Помогите!
Купцов одной рукой отстранил Петрухина, другой протянул Марине стакан воды. Настал его час.
– Вам, – начал он серьезно, – очень трудно помочь, Марина… но я попробую.
Чибирева глотнула воды, поперхнулась, закашлялась. В глазах ее стояли слезы.
– Правда? – наивно спросила она.
– Правда. Я ничего не обещаю, я только попробую.
– Я… я заплачу. Сколько нужно?
Купцов посерьезнел лицом, ответил скупо:
– Деньги, Марина, тут не помогут. Если хотите облегчить свое положение, вам нужно рассказать мне всю правду.
Из-за плеча Леонида высунулся «нетерпеливый» Петрухин:
– Кончай, Леня… Ты что – не видишь, что это за баба? Она же тварь законченная, и скоро за ней приедут.
– Я расскажу, – шепнула Марина, обращаясь только к Купцову. Она жадно допила воду, поставила на пол стакан и, торопливо собравшись с мыслями, начала сбивчиво говорить: – Лиса она… Она тварь… Вы думаете сейчас: вот сидит стерва, довела Таню до петли, а теперь придумывает оправдание… А мне – плевать! Я от слов своих открещусь, и ничего вы не докажете… А Лису мне не жалко. Нисколечко. Монстр – это как раз она!.. Лиса разрушала все, к чему прикасалась. Ей это нравилось. Она просто тащилась от возможности делать гадости… Она стравливала людей, она входила в доверие… О-о, как она это умела!..
Петрухин сделал вид, что лезет за сигаретами, и втопил кнопку «REC» на спрятанном в кармане диктофоне…
О, белые ночи в Питере!.. Белые – и этим все сказано. Если ты никогда не был в Питере в белые ночи… о, если ты не был!.. Приезжай. Приезжай обязательно. Плюнь на все дела. На дачу. На огород. На ремонт, который ты откладывал несколько лет, а теперь наконец взялся. Скажи жене: достала. Ты меня достала… Начальника, который не дает отгула, пошли в жо… ну, это… короче, договорись с ним по-хорошему. |