Завтра привезут еще мой новый японский телек и видик-шмидик — совсем красота будет. И хоть дома я появляюсь только поздно вечером, это вовсе не значит, что жить здесь нужно в некомфортных условиях. Как раз наоборот — именно в доме, который стал для моей семьи настоящей крепостью, должно быть все устроено так, чтобы ничего не раздражало. Для кого-то может это блажь и ерунда, не заслуживающая больших усилий и средств, а для меня суровая необходимость. Просто натура у меня такая — там, где я сплю и отдыхаю душой, все было устроено пусть и без лишнего пафоса, но по-моему.

Увидев, что я собираюсь уходить из спальни, Хатико поднимается со своей лежанки и ковыляет за мной. Ему тоже видно не спится.

— Ну, что… пойдем познакомлю тебя с грозным дядей Имантом. Твоя задача, Хатико, понравиться этому снеговику, и если сможешь подружиться с ним — считай в шоколаде.

В коридоре щенок быстро понимает, что мы идем к лестнице. Которая куда нас приведет? Правильно, на кухню! А там у нас холодильник с вкусняшками, и оттуда уже слышен голос доброй мамы Люды. Хитрованец срывается на бодрую рысь, пулей проносится по коридору и кубарем скатывается по ступенькам на первый этаж. Его толстая задница только и мелькает — так он спешит к маме. И уже через минуту я слышу.

— А кто это у нас проснулся? Малыш наш проголодался?! Кушать захотел? Ты мой хороший! Сейчас я тебе чего-нибудь вкусненького дам. Творожок со сметанкой будешь?

Вот же мелкий засранец! Уже нашел подход к матушке. Подхожу к дверям кухни и вдруг слышу.

— Люда, собаку не порть! Избалуешь, потом она из тебя веревки будет вить. Кто по ночам собаку кормит? Какая сметана?!

Я усмехаюсь. Конечно… По ночам только голодных генералов можно кормить! Но насчет Хатико Имант абсолютно прав, порядок нужно заводить с первого дня, иначе этот паршивец всем на шею сядет и лапы свесит.

— Всем доброй ночи! — вхожу я на кухню.

— Ой, Витюш, а ты чего не спишь?

— В самолете выспался. Душа чая попросила.

Отодвигаю стул, сажусь напротив Иманта, который уже разделся и сидит в одной рубашке с подтяжками. Мама тут же ставит передо мной чашку индийского со слоном и конфетницу.

— Мам, ну, неудобно. Я и сам мог бы себе чаю налить.

— Витюш, мне же не трудно. А поухаживать за тобой приятно. Месяц, считай, не виделись, я соскучилась.

— Тяв! — это Хатико решил о себе напомнить. А то вдруг про него забыли.

Мама замирает в растерянности. С одной стороны бедный голодный песик, с другой — строгий генерал, запретивший его баловать. И что делать доброй женщине? А мелкий негодяй, будто почувствовав, что весы склоняются не в его сторону, начал еще и жалобно подвывать, тихо так… на пределе слышимости. Мол, с голоду помираю, спасите хоть кто-нибудь!

Веверс оценивающе смотрит на попрошайку, потом переводит взгляд на меня.

— Ты ведь знаешь, что японские акито-ино сложно поддаются дрессировке?

— Слышал… — вздыхаю я — но раз подарили, значит, придется как-то его воспитывать.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Завтра подготовлю список того, что ему можно есть, и давайте все будем строго придерживаться правил. Не баловать пса и со стола не кормить. Если понадобится, вызову для него инструктора по служебному собаководству. У погранцов есть хорошие специалисты… Там еще и не таких дрессируют.

— Я только «за»!

— Имант, ну какой ему инструктор?! — всплескивает руками сердобольная мама — Он же еще маленький!

— Люда, когда он вырастет — поздно будет уже воспитывать. Ты к тому моменту окончательно избалуешь его.

— Полностью поддерживаю! — встреваю я — У меня впереди гастроли, с собой я Хатико таскать не могу.