— Полчаса железно.

— Уверен?

— Уверен. Но Александра Павловича нужно будет побыстрее увезти оттуда. А дальше все зависит от настроя и поведения фанатов. Просто общаться с толпой расстроенной молодежи мне еще не приходилось. Придется действовать по обстановке.

— Все когда-то случается в первый раз — вздыхает полковник — но я, если честно, поражаюсь твоей выдержке. Ты молодец.

— А у меня есть выбор? Или есть право раскиснуть? Это все будет уже потом. Дома. А сейчас всем нам нужно держаться. И поймайте мне уже эту суку Саттера!

— Сделаем все возможное, обещаю. Ночью говорил с Токио — сотрудники нашего японского всем вам очень сочувствуют. С утра Соловьев открыл доступ посетителям к Книге соболезнований, и там уже такое столпотворение началось… у дверей посольства все завалено цветами и игрушками. Американский посол Мэнсфилд недавно приезжал, и даже американские летчики с военной авиабазы. Владимир Петрович сказал, что возможно к вечеру, когда ажиотаж немного спадет, в посольство прибудет сам принц Цугуномия.

Сергей Сергеевич немного молчит, потом спрашивает:

— Вить, что вы там с этими японцами сделали? Такой сдержанный народ, и вдруг невероятная для европейской группы популярность?

Я пожимаю плечами.

— Мы просто были искренни с ними и по-настоящему уважительны. Вот и все. А японцы это очень тонко чувствуют. Так что теперь самые преданные наши фанаты — это как раз японцы, не считая соотечественников. Хотя ошибки у нас там тоже были — после как-нибудь расскажу, как я накосячил в японском ресторане и ездил потом туда извиняться.

— По-хорошему завидую Вячеславу…

Я скептически качают головой:

— Ему, бедняге, там досталось. Но если честно, то конечно, он не был готов к таким тяжелым гастролям. Да и никто из нас не был готов. Думаю, даже сам Владимир Петрович вздохнул спокойно, только когда мы улетели.

Замолкаю, погрузившись в воспоминания. А ведь на самом деле и двух недель еще не прошло, как мы вернулись из Японии. И теперь она словно осталась в другой жизни…

Наше мини совещание прерывает стук в дверь.

— Сергей Сергеевич, там в холле Виктора американский продюсер спрашивает.

— Майкл Гор? Приведи его сюда.

Охранник скрывается за дверью, я испытующе смотрю на задумчивого кагебешника.

— Будем посвящать его?

— Полностью? Нет, конечно. Пусть думает, что мы объявили войну папарацци. Мы ведь ее объявили?

— Даже не сомневайтесь! Я не успокоюсь, пока все виновные не сядут в тюрьму. Даже если Саттер использовал их втемную, это все равно не может служить оправданием. Но нам нужен хороший французский адвокат, который доведет дело до суда и справедливого наказания.

— Это очень дорогое удовольствие во Франции.

— Не дороже денег. Думаю, Майкл готов будет потратиться. Ведь как бы не гадко это звучало, но суд над папарацци — это не только восстановление справедливости, но и хорошая реклама для его компании и нашей группы. Нас многие артисты поддержат — наглая безнаказанность оборзевших репортеров всех уже порядком достала.

— Да, другим хороший урок будет…

Через минуту в дверях появляется Гор. Словно и не расставались…. Майкл сочувственно похлопывает меня по плечу, здоровается с Сергеем Сергеевичем, как со старым знакомым.

— Не думал, Майкл, что нам так быстро придется встретиться.

— Да…ужасная трагедия.

— Убийство.

— Что?!

— Это убийство. Репортеры создали аварийную ситуацию, преследуя такси, в котором ехала Вера. Она погибла из-за них.