Изменить размер шрифта - +
Полковник после короткого раздумья оставляет им одного из наших ребят, а мы поднимаемся наверх.

Рядом с ресепшеном нас неожиданно встречает Майкл. Сообщает нам, что он уже успел переговорить по телефону с парижским адвокатом, и тот с удовольствием взялся вести наше дело. Еще бы… Дело-то резонансное, и кроме хорошего гонорара мсье Робер Эрсан в ближайшее время не будет сходить с экрана телевизора, давая интервью прессе и комментируя ход громкого дела. За такую рекламу мог бы и вообще бесплатно поработать. Я вяло киваю.

Направляемся к машинам, краем глаза замечаю, что Сергей Сергеевич как-то подозрительно посматривает на меня и потом незаметно переглядывается с Гором. С лицом моим что-то не так? Да, пофигу… А с чего ему быть нормальным после посещения морга и такой эмоциональной встряски? Демонстративно достаю из кармана очки от солнца и прячусь за их зеркальными стеклами. Надо прийти в себя перед встречей с фанатами.

 

* * *

Наконец, наш кортеж выруливает с территории госпиталя и направляется в сторону моста Альма. В салоне лимузина повисает тяжелая тишина, даже Майкл Гор притих. На одной из оживленных улиц Сергей Сергеевич велит водителю остановить машину у небольшого цветочного магазинчика.

— Виктор, нам нужно купить цветы — я молча киваю и выхожу вслед за ним из машины.

Пожилая хозяйка лавки удивленно смотрит на толпу хмурых мужиков в черных костюмах, ввалившихся в ее цветочный рай, но радостная улыбка как-то быстро сходит с ее лица, когда я спрашиваю, есть ли у нее траурные ленты? Ленты, конечно, находятся. А вот дальше у нее отвисает челюсть, когда мы озвучиваем количество нужных нам роз. Она даже переспрашивает, думая, что ослышалась. Нет, добрая мадам, все правильно. В каждом из трех букетов их должно быть ровно по пятьдесят штук. Вот такие мы странные ребята… Эх, было бы время — я бы еще поставил на ночь эти розы в черную разведенную гуашь… И такую композицию запомнил бы весь мир.

В результате роз с большим трудом набирается только на два букета: из алых и нежно розовых. Белых у нее всего с десяток, и я отрицательно качаю головой. Мадам упаковывает в прозрачный целлофан цветы, обвивает их темными лентами. Странная, мрачная красота…

 

— Виктор, может, выберешь какие-то другие цветы — осторожно предлагает Майкл — почему именно белые розы?

— Потому что букет из пятидесяти белых роз я подарил Вере, когда мы с ней познакомились. Ей было бы очень приятно узнать, что я до сих пор помню об этом.

Майкл опускает глаза и отступает. И правильно. Я лучше знаю, что мне сейчас нужно. Мы уже собираемся уходить, когда пожилая хозяйка подсказывает нам.

— Господа, тут дальше на соседней улице есть еще один цветочный магазин, попробуйте заглянуть туда.

Благодарим добрую женщину и выходим на улицу.

— Виктор, садитесь в машину, я сейчас подойду.

Сергей Сергеевич ныряет в соседний магазинчик и вскоре выходит оттуда с пакетом в руках. В машине достает из пакета бутылку коньяка и три пластиковых стаканчика.

— Виктор, тебе нужно срочно выпить. Поверь.

— Я не хочу…

— А тебя никто не спрашивает — золотистая жидкость булькая, льется в стаканчик — Я просто говорю, что это нужно сделать. И давай не будем сейчас спорить. А еще очки сними. Не могу я с тобой разговаривать, когда не вижу твоих глаз. Словно незнакомый человек.

— А если я не хочу, чтобы мои глаза сейчас видели?

— Пожалуйста… хотя бы в машине.

Я нехотя, выполняю его просьбу и отворачиваюсь к окну. Он в это время споро доразливает коньяк еще в два стаканчика: Майклу и себе. Тяжело вздыхает, хмуро кривит рот…

— Не думал, что такое может случиться… Я многое повидал в жизни, но когда погибают женщины… — полковник сокрушенно качает головой — давайте помянем Верочку.

Быстрый переход