— Я отключилась, прости. — Вспомнилось его тепло, согревающее мне спину, голос, спокойный и одновременно испуганный, умоляющий меня лежать тихо, песня о серебре и золоте. — Тебе приходилось уже это делать? Уговаривать кого-то соблюдать тишину?

Он кивнул, не поднимая глаз, лоб у него был нахмурен.

— И всегда получалось?

Он покачал головой, и у меня мороз пробежал по коже. Да, значит, не зря я боялась.

— Ты замерзла, — сказал он, видя, как я обхватила ноги руками.

Отчасти дело было в холоде, но еще и в затраченном адреналине. Ничего сейчас не было, кроме страха. Ни прихода, ни эйфории. Господи, какая ж я дура.

А может, это я как раз умнеть начала.

Я оглядела тесную комнату, задержала взгляд на булыжной стене.

— Где мы?

— Невдалеке от реки.

Моя поясная сумка лежала в углу, я посмотрела на нее. Замерзла, проголодалась, сижу в подземной норе — зато хоть эльфийская порнуха со мной, черт бы ее побрал.

— Дженкс?

Пирс устроился поудобнее и ответил, глядя в потолок:

— На пути к Айви. Он решительно отказывался покидать тебя, пока не удостоверился, что ты в добром здравии, но когда ты порозовела, полетел.

Вытерев рукой под носом, я нашла более удобное положение. Места было не очень много — чуть побольше, чем, скажем… в двух гробах. И высота всего фута четыре.

Пирс сменил позу, шевельнулись босые ноги.

— Мы, вероятно, какое-то время здесь пробудем. Я мню, что удобнее было бы завернуться в одеяло вдвоем.

Я тут же внимательно на него посмотрела в приступе подозрительности.

— Возьми себе.

Я сняла его с плеч и бросила Пирсу. Оно упало между нами и почему-то казалось опасным.

Пирс наклонился вперед, с мрачным лицом подтянул одеяло к себе и посмотрел, как я дрожу.

— Я не скажу, что ты холодная женщина, Рэйчел, поскольку это не так. Но ты… несколько излишне насторожена по отношению к тем, чья цель — создать тебе комфорт. Скрипи зубами, если тебе это нужно, но я сейчас подойду, и мы оба завернемся в это одеяло.

— Эй! — громко отозвалась я, потом застыла, глядя в потолок, и ощутила резкий укол страха. — Ты там сиди, — прошептала я, выставив вперед возбраняющую руку. — Я тебе сказала, чтобы оставил одеяло себе.

Он остановился, неуклюже пригнувшись из-за низкого потолка. Черные волосы лежали в беспорядке, белое белье покрывало все и ничего не скрывало.

— И что ты будешь делать? — спросил он. — Ударишь меня, потому что я хотел поделиться с тобой одеялом? Я не оскверню твоей чести. Ты злобная женщина, если не позволяешь мужчине даже этого.

Он снова двинулся вперед, и я вжалась в стену, ощутив ее холод сквозь тонкую рубашку, а он двигался ко мне.

— Я сказала «нет»!

Мой тон на него подействовал, и он остановился в футе от меня. Чувствуя, как колотится сердце, я прошептала:

— А ведь я могла бы. Мне случалось наносить удары. Я демонское отродье, причинять боль — мое основное занятие. Демонское отродье — сегодняшний день это доказал.

— Могла бы. — Глаза у Пирса сузились. — Рискну.

У меня не было времени среагировать — он вдруг оказался рядом, отвел мою руку, которой я собиралась его оттолкнуть, накинул одеяло на нас обоих и крепко его затянул.

— Ах ты сволочь! — воскликнула я, и он поймал меня за руку, не давая себя отпихнуть, сунул мою ладонь себе под мышку, чтобы еще сильнее натянуть одеяло мне на плечо.