|
– Я же славный и благородный рыцарь… не лягайся, меня таким считают вполне искренне, не пойду же против мнения народа!.. и потому не хочу, чтобы твоя безупречная и незапятнанная, незатоптанная репутация пострадала. Здесь ты как бы в моих объятиях… Она фыркнула: – Ничего подобного! – Конечно, – согласился я. – Но эльфы такие благородные с виду и такие странноватые на самом деле… – Это люди странноватые! – Вот-вот, о нас чего только не говорят, и как бы не подумали всякое такое и разное. А когда ты сзади, то вроде бы вне подозрений насчет чего-то там и тут. Она подумала, я видел, как пытается чисто по-человечьи морщить лобик, но у эльфов это невозможно, наконец сказала с великим подозрением: – А почему это сзади? Это чтоб обидеть? – Так ты обидистая? – спросил я. – Нет, – заверила она, – я вообще-то золото и сокровище. А ты – гад и обижатель. – Так пересядешь? – спросил я. – Зачем? – Будешь выглядеть значительнее, – объяснил я. – И хозяйкой положения. – Правда? – обрадовалась она. – Ой, я люблю быть хозяйкой! Зайчик остановился, я пересадил ее себе за спину, и тут же Лес ринулся нам навстречу бодрыми прыжками и с веселым гавком. Глава 6 Эльфы плохо видят вдаль, в степях никогда не жили, потому монгольский тип лица не для них, зато в лесу нас заметили моментально, может быть, вообще чуяли по запаху, носы у эльфов почти так же хороши, как и уши. Шуму особого мы не услышали, издали же видно, что в седле огромного коня, о котором они знают больше меня, сидит их конт Астральмэль, явно едет к недавно родившей жене, а с ним их разведчица Изаэль. Только когда уже синее небо сменилось над головами зеленым пологом леса, из-за деревьев крикнули: – Конт Астральмэль, поздравляем! – Спасибо, – крикнул я, – приглашаю на выпивку! В ответ только шелестнули ветви, я спросил тихонько: – Изаэль, а эльфы что, не пьют? Она изумилась: – Как это не пьют? И родниковую воду и озерную, очень любят и собирают росу после жаркой ночи… – Понятно, – ответил я. – То-то вы такие долгожители, просто жуть берет. А уж умные, что просто даже и не знаю, чем такое мерить, то ли дюймами, то ли кувалдой. Деревья не просто исполинские, это на опушке такие, а дальше вообще немыслимые колонны, на которые всем весом опирается лазорево-яркий хрустальный небосвод, а между ними совсем несерьезные дубы, березки, магнолии, фруктовые деревья, цветущие кустарники. Горячее солнце иногда прорывается над полянками, и мы чувствуем его жар на плечах и затылках, в низинах изумрудный туман, таинственный и зовущий, от него пахнет свежеподнятой на поверхность землей из норок… Вдали за деревьями иногда вижу группы ярко, празднично одетых эльфов, там как будто кипит торговля, но когда начинал всматриваться и даже пробовал чуточку свернуть в ту сторону, там моментально все исчезает, и мы продолжали путь через пустынный лес с весьма вытоптанной землей. Зайчик помнит дорогу, гигантская поляна-площадь с золотым дворцом королевы Синтифаэль, рожденной из Солнца и Света, осталась далеко в стороне, а мы двигались по утоптанной и чистой тропе, что вывела на поляну с тремя большими хижинами-пещерами. Из-за спины донесся вкрадчивый голосок: – Узнаешь свой дом? – Я вообще-то местами космополит, – ответил я дипломатически, – но как эльф я – исконный и посконный патриот, чтобы не сказать крепче и более граждански ёмко. А это значит, дым эльфийского отечества мне сладок и приятен, вот так, свиненок, съела? – Нет, – пискнуло сзади озадаченное, – я не знаю, как такое есть… – Никто не знает, – возразил я, – но едят же! И даже хвалят. |
