|
Да что ты понимаешь, существо! Когда я сам такое не понимаю… – Так почему… – А потому что! Крайняя левая хижина, где живет Гелионтэль, с прошлого раза выросла почти вдвое, округлая крыша стала пурпурной, листья горят победным огнем, а среди них проглядывают, тяжело свисая на тонких черенках, крупные сочные плоды размером от яблока до крупного арбуза. Как я понимаю, поспевая и наливаясь соком, под действием гравитации опускаются все ниже, проламываясь сквозь потолок из листьев, и повиснут уже там в комнате над столом… Изаэль шепнула тихонько: – Дом радуется и готов кормить теперь двоих. А у вас разве не так? – Как тебе сказать, – ответил я, – не совсем да, не совсем. А у вас дом пинка из квартиры дать может? – Н-нет… – Дикари-с, – сказал я с чувством. – Нет разносторонности, богатства, разнообразия оттенков и реакций, чувства гармоничности и политической ситуации. У нас все это есть, хотя с такими перекосами, что лучше бы не было. Я вижу, у вас дом на всякие там настроения как-то реагирует? Она в изумлении поскребла мне спину коготками. – Ну да, ты раньше не знал?.. Мы с Лесом когда-то вообще были одним целым. И сейчас еще можем в случае большой опасности спрятаться в дерево… – В дуб? – Почему в дуб? Я сдвинул плечами. – Да так, почему-то показалось. Что-то у эльфов есть эдакое фамильное от хорошей дубовой рощи… – Нет-нет, – сказала она. – В любое дерево. Вовнутрь. Правда, неприятное очень ощущение, да и потом, когда выдираешься наружу… Я спросил с сочувствием: – Пробовала? – Один раз, – ответила она и зябко повела плечами. – Больше не хочу. Потом неделю себя чувствовала деревом. – Каким? Она сердито фыркнула: – Просто деревом! Надеюсь, в этот раз прятаться не придется, ты хоть и зверюка, но вроде бы я тебя приручила… – Еще как, – заверил я. – Даже одомашнила, можно сказать. Она довольно хихикнула, я спрыгнул на землю, протянул к ней руки, но она показала язык и соскочила на другую сторону. Наблюдающие за нами издали эльфы довольно засмеялись. Изаэль, даже не оглянувшись на меня, побежала к ним, а я вздохнул и повернулся к зеленому входу. Изнутри доносятся голоса, веселые и щебечущие, потом вроде бы заплакал ребенок, но тут же умолк. Я пошел тяжелыми шагами, чувствуя себя статуей командора, откинул зеленый полог. Комната выглядит намного просторнее, чем в прошлый раз, свод тоже поднялся. На меня в божественно прекрасном испуге оглянулись молоденькие эльфийки, сразу трое, все с изумительно серыми глазами, как у Гелионтэль, бледнощекие и с маленькими алыми ртами. Как мне показалось, все секундой раньше повизгивали и пытались пощупать, потрогать или хотя бы прикоснуться к запеленутому в широкие зеленые листья младенцу. Я увидел разинутый рот, когда оно зевало во всю пасть, а когда закрыло ее наконец, на меня уставились маленькие глазки с немым вопросом: а ты хто? – Здравствуйте, – сказал я вежливо, – я конт Астральмэль. Можно мне войти? Эльфийки испуганно шарахнулись в стороны и прижались к стенам хижины, но мелко захихикали, а одна, явно самая смелая, сказала тонким серебряным голоском, словно со мной заговорил молоденький зайчик: – Вы уже вошли, конт Астральмэль. Не хотите взглянуть на своего ребенка? – Для того и мчался, – ответил я твердо. Они все продолжали тоненько и пугливо хихикать, не знаю, что во мне или в ситуации смешного, это же так естественно – постараться вот так за друга. |
