Изменить размер шрифта - +
Я составлю ответ Барбароссе и немедленно отправлю с нашими заверениями в

любви, уважении и покорности.
    — Слушаюсь, ваша светлость!
    Он очень вежливо, даже слишком вежливо, поклонился, явно не простой стражник, возможно, из безземельных рыцарей, и остался на том же

месте.
    Я спросил непонимающе:
    — Сэр?
    Он поклонился снова и развел руками:
    — Простите, ваша светлость… но надо ли это…
    Он замялся, я спросил нетерпеливо:
    — Что именно?
    — Это вот, — сказал он в неловкости, — с заверениями в покорности… Сейчас уже всем видно, — вы никому покоряться не должны…
    Я сказал строго:
    — Дорогой сэр!.. Вы что-то недоперепонимаете!.. Его Величество для меня — как отец родной! Я всегда буду чувствовать к нему любовь,

уважение и даже покорность, если вы понимаете меня правильно. Как бы ни стал я силен, а он дряхл и слаб, но все равно!
    Он сказал торопливо:
    — Да, но… чувствовать — одно, но зачем умалять свое величие? Вы же не один, мы все купаемся в славе своего вождя!
    — Когда слава заслуженная, — отрезал я, — ничто ее не умалит! Действуйте.
    Оставшись один в кабинете Гиллеберда, я еще раз прошелся вдоль всех четырех стен. Такой предусмотрительный король не мог не

пользоваться тайными ходами, скрытыми тайниками и замаскированными ловушками.
    Я выглянул в коридор, кивком велел стражнику войти.
    — Как вас зовут?
    — Тэд, ваша светлость.
    — Тэд, — повторил я. — Значит, полное имя Эдвард. Верно?
    — Да, ваша светлость.
    — Гордое имя, — сказал я, — дворянское.
    Он опустил взгляд, на щеках проступил густой румянец.
    — Ваша светлость… я вел себя неподобающе, и отец меня изгнал. А так, вы правы, я дворянин. Отец мой очень уважаемый в наших краях

рыцарь…
    — Эдвард, — сказал я строго и в то же время отечески, уже привык так держаться и говорить, хотя этот Тэд не моложе меня, — мы живем в

бурное время, которое принято называть переходным. Ты видишь, как в одночасье рушатся королевства, династии, величие рассыпается в прах… но

в то же время можно очистить свое имя подвигами и верным служением сюзерену, завоевать его доверие и уважение сотоварищей… а к родителям

вернуться в славе и доблести, с заслуженно захваченной добычей!
    Он вытянулся, в глазах заблестели слезы, я даже не думал, что вот так задену за живое, до чего же я хороший демагог, просто люблю себя…
    — Ваша светлость, — проговорил он прерывающимся голосом, — только прикажите! Все сделаю, жизнь отдам по одному слову, одному жесту!
    — Ваша жизнь нужна вам и мне, — возразил я. — Так что давайте ближе к делу. Поручаю вам охрану моих покоев. Включая кабинет.

Посмотрите, как удобнее расставить людей, если вдруг что случится… А еще оставьте прямо здесь с дюжину крепких воинов.
    Он пробормотал:
    — А как разместить?
    — Тогда с полдюжины, — согласился я. — Остальных — в коридор. Если вдруг что не так, пусть сперва поднимают крик, а чудеса героизма

проявляют потом.
Быстрый переход