|
Он пробормотал ошарашенно: – Да, конечно, как скажете… Но насколько это важно? Такая дорога обойдется неимоверно дорого. – Все окупится, – заверил я. – Но если поскупимся и сделаем проще и подешевле, то из Геннегау до Тоннеля придется добираться целые сутки. Он охнул: – Ваша светлость, это вы так шутите? Сейчас на это уходит неделя! – По прямой домчимся за час, – пообещал я. Он смотрел обалдело, а когда понял, что не шучу, нижняя челюсть отвисла до пояса. Я даже не ухмыльнулся, привык видеть это сперва льстящее мне выражение, а теперь уже раздражающее. – Вы из монастыря святого Цистерия? Он поклонился. – Да, я там был и остаюсь настоятелем. – Спасибо отцу Дитриху, – сказал я с чувством. – Простите… – Я просил прислать лучшего, – пояснил я. – Значит, отец Дитрих ценит вас выше всех остальных. Да это и понятно, слава монастыря Цистерия гремит… Он покачал головой. – Не так уж и гремит… Но, как я понял, там работы подходят к концу? – Работы непочатый край, – заверил я, – но лично для вас, святой отец, особое задание. Отправляйтесь немедленно к Тоннелю. Там уже готов крохотный участок дороги со шпалами. Пришло время укладывать рельсы… Это и будет вашей работой. Правда, сперва я сам покажу, но раз вы цистерианец, то, как я слышал, цистерианцы все схватывают моментально. Он начал вставать, поклонился, но остановился в полусогнутом положении. – Кстати, ваша светлость… Осмелюсь сообщить, что я краем уха слышал про условие герцога Ульриха. Я спросил настороженно: – Это какое же?.. Да вы присядьте, святой отец. Он снова опустился на сиденье, но не развалился, как отдыхающий гость, а остался на самом краешке, готовый немедленно встать и действовать по обстоятельствам. – Гарпии, – напомнил он. – Гарпии, что изрядно досаждают и нам, монахам, когда мы пытаемся связаться с нашими братьями в Ундерлендах. Мы уже кое-что предпринимаем… Я спросил заинтересованно: – Что именно? Вот на ловца и зверь бежит! – Спешу заверить, – произнес он с достоинством, – дело трудное, но вовсе не безнадежное, как может показаться. Наши братья-монахи могут помочь. Я спросил жадно: – Это как же? Святой отец, не томите! – Абсолютно не желая того, – сказал он осторожно, – создали некую горючую смолу… случайно, конечно. Собирались сотворить нечто другое, но получилась вот такая гадость. – Да не извиняйтесь, – прервал я, – в науке такое бывает чаще всего. А все придуманное прежде всего используем для военных действий. А потом присобачиваем для мирного труда. Если удается. – К сожалению, вы правы. – Предлагаете эту штуку забрасывать в гнезда гарпий? – спросил я. Он кивнул. – Вы удивительно проницательны, ваша светлость. – Здесь не надо быть проницательным, – возразил я. – Но… как? – На гору подняться очень трудно, вы правы, но можно спуститься на веревках, а затем выжечь все эти гнезда. – А вы видели тех гарпий? – спросил я. – Сотни и сотни только нор. А из каждой вылетают десятки этих тварей. Разорвут всех, кто рискнет спуститься. Нет, нужно придумать что-то другое. – Разорвут не всех, – возразил он почтительно. – Зато жертва будет не напрасна! Там останется такой запах, ничто живое в тех норах больше не поселится. Я покачал головой. – Отправить людей на смерть могу, не такая уж я нежная барышня. |
