|
— Почему? Можете бросать сколько угодно. Барбаросса поднял на меня угрюмый взгляд. — Похоже, в самом деле Гиллеберд всех нас обыграл вчистую. Еще до начала войны. — Войны не будет, — сухо сказал сэр Уильям. — Сэр Ричард совершил серьезнейшую ошибку, оставив Армландию без защиты, так что Гиллеберд берет ее фактически без боя. Нам пришлось бы двигаться через те проклятые болота, где нет дорог. Это погубит половину армии! А та, что измученно выберется на берег, поляжет под ударами его хорошо обученного и отдохнувшего войска. Барбаросса снова ударил кулаком по подлокотнику. — Сволочь, сволочь!.. Он заберет у меня всю Армландию!.. И границей будут именно эти проклятые болота! — А с южной стороны, — сказал сухо сэр Уильям, — Великий Хребет. Барбаросса в ярости смял кубок в могучей длани и швырнул через всю комнату. Я напомнил отчаянно: — Под Хребтом Тоннель… — И что? — спросил сэр Уильям зло. — Считай, что его нет! Закрыть его легко с любой стороны. А если пользоваться, то лишь с разрешения Гиллеберда. И на его условиях. Я сказал отчаянно: — Не решайте сейчас! Дайте мне шанс… Барбаросса прорычал: — Да нет шансов… — Я поговорю с королем Роджером Найтингейлом, — пообещал я. — Королевство Шателлен примет нашу сторону! Барбаросса угрюмо смотрел на меня исподлобья с нескрываемой злостью. — Думаешь, — прорычал он, — сэр Уильям не подумал о нем? Шателлен — слабое королевство, армии в нем почти нет, сам король воевать очень даже не любит. Я сказал умоляюще: — Но кто же должен быть?.. Кто с той стороны Турнедо? Королевство Варт Генц? У меня с ними торговый договор… Сэр Уильям поморщился. — Сэр Ричард, не хватайтесь за соломинку, это не по-мужски. Варт Генц заключает лишь те торговые соглашения, которые выгодны ему. Кстати, как и все мы. С какой стати Варт Генц будет поддерживать вас в ненужной ему войне? — Не знаю, — ответил я растерянно. — Но какой-то выход же должен быть? Ну нельзя же так… Почему я должен проиграть так сокрушительно?.. Это другие могут, но не я… Я чувствовал, насколько выгляжу жалким, Барбароссе уже противно, старается вообще на меня не смотреть, а сэр Уильям произнес с великой неохотой: — Дело в том, сэр Ричард, что для кого-то как раз вы — «другие». Которые проигрывать могут сколько угодно. Барбаросса подытожил усталым голосом: — Давайте на этом закончим. Уже ночь на дворе. День был тяжелым… Сэр Ричард, вас проводят в ваши покои. Собачку можете оставить. Спокойной ночи! Я поднялся, отвесил церемонный поклон. — Ваше Величество… Он кивнул, и я удалился в коридор, куда Пес ухитрился выскользнуть, словно умеет становиться худым, как червяк, раньше меня. Молчаливый слуга поклонился и жестом попросил следовать за ним. Бобик помнит ту комнату не хуже меня, первым взбежал на этаж и сел возле двери, показывая, что вот, нашел, что бы мы без него делали. — Спасибо, — сказал я, обращаясь то ли к Бобику, то ли к слуге, то ли к тем, с кем разговариваю мысленно. |
