|
– Сэр Ричард, – сказал он вдогонку, – какого зверя надеетесь отыскать в такое время? – Крупного, – заверил я. – Медведи спят, – сообщил он, – это на случай, если вы не знали. – Правда? – удивился я. – Ну, что-нить найду… может быть. Он вздохнул: – Да, найдете. Или вас найдут. Середина двора от снега очищена до самых каменных плит, зато под стенами целые горы. Впрочем, для Зайчика любой снег не помеха. Он вышел из конюшни шагом, я послал к воротам рысью, снег вскипает по обе стороны, как белоснежное молоко. Воздух холодный, но ветра нет, небо ясное. Когда замок отдалился, я поплотнее закутался в плащ, нахлобучив капюшон и подобрав ноги. – Теперь быстро!.. – сказал я почему-то шепотом. – В Фоссано. Зайчик тут же сделал первый мощный прыжок. Я поспешно припал к его шее и зарылся в гриву. Встречный ревущий ветер дергал и злобно выл над головой всю дорогу. Четверть часа прошли терпимо, затем лютый холод начал пробиваться и через толстый плащ. Я рискнул чуть приподнять голову и взглянуть на стремительно летящий навстречу мир, но в глаза нещадно блистал ослепляющий на солнце снег. Ровное снежное поле на месте непроходимых болот, в двух местах ветер сдул снег, обнажив желто-серый лед с вмерзшими в него хрупкими, как тонкие льдинки, стеблями болотных трав. Мне даже почудилось вмерзшее в толщу льда огромное чудовище, но при скорости Зайчика не разглядеть: даже стука копыт не слышно, только нечто вроде шелеста… Мир пуст, за все время не встретил ни человека, ни зверя: глубокий снег одних запирает в домах, других в норах. Дорога вела через пустынное вечернее поле, впереди тусклый закат, по сторонам низкие голые холмы, снег сдуло в низины. Солнце уже село, закат не столько горит, сколько догорает. – Ого, – сказал я с тревогой, – Зайчушенька, давай прямо к воротам Вексена! Он рванулся, я сам едва не пропустил момент, когда на горизонте показались покрытые инеем красные в лучах заката каменные стены. Остановив Зайчика, с трудом пошевелился. Раздался сухой треск, посыпались хрустальные льдинки настывшего слоя льда. Зайчик отряхивался, как пес, выбравшийся на берег из озера. Ледышки и комья снега разлетелись, как брызги воды, но я пощупал его бок и ощутил горячее от долгого бега тело, похожее на жарко натопленную деревенскую печь. Городская стена еще краснеет, но уже поднялась над нею молодая луна, бледная и болезненная, словно озябшая, ее безжизненный свет быстро вытесняет последние краски дня. Я перевел дыхание и сказал с облегчением: – А теперь галопом… но не слишком, к воротам! Подо мной дернулось, как ускользающая из-под ног платформа, но я в рыцарском седле как влитой, подпирает и поясницу. Ворота стремительно приблизились, вблизи Зайчик в самом деле сбавил бег до среднеконского, стражи вытаращили глаза. – Привет, ребята!.. – сказал я и помахал рукой. – Успел я до большого снега? Бог меня любит… Перед воротами дворца Барбароссы расхаживают взад-вперед, согреваясь, крупные мужчины, похожие больше на купцов, чем на стражников: теплая одежда на теле, сверху – доспехи, а поверх доспехов еще и плащи, укрывая железо от забивающегося во все щели и сочленения снега. – Привет, – сказал я им, – ветреная погодка? На меня смотрели настороженно, острия длинных копий направлены в мою сторону: самое надежное оружие против всадника. Один после короткого замешательства изумленно вскрикнул: – Да это сэр Ричард! – Молодец, – сказал я поощрительно и метнул ему серебряную монету. |
