|
— Весьма, — согласился я. — Мне казалось, — сказала она печально, — в таких местах никогда не бывает горя. Все слишком красиво, мелькнуло у меня, чтобы в таком месте могли происходить убийства. Сверху на лестнице послышался легкий женский крик, радостный и беспомощный. По ступенькам к нам навстречу торопливо спускалась, почти бежала, волоча за собой длиннейший шлейф платья, милая молодая женщина с бледным лицом и трагически расширенными глазами. Глава 5 Я охватил ее быстрым взглядом и отнес в группу консервативных леди, чистых и верных, что гордятся целомудренным поведением и стараются быть примером нравственности для других. Уж не знаю, по натуре они такие или же просто страшатся преступать черту, за которой могут быть неприятности, но таких, к счастью, немало, и они едва ли не самые лучшие женщины мира, за которых дерутся, которых добывают, которыми гордятся. На их лицах с детства застывает выражение радостного удивления жизнью, светлого и чистого. Такие всякий раз освещают мир вокруг себя своим теплом. Но сейчас я впервые увидел, как выглядит такая женщина, когда глубоко несчастна. На милом чистом личике держится выражение обиды чудовищной несправедливостью, она же никого никогда не обижала, за что ее так… Астрида бросилась ей навстречу, они обнялись и застыли на некоторое время в клинче. Я не шевелился, давая им время наобниматься, а когда наконец отодвинулись друг от друга, скромно подошел, опустив голову. Астрида повернулась ко мне. — Гельвеция, — сказала она, — это Ричард. Да — да, тот самый. Баронесса охнула, торопливо присела, наклонив голову и обнажая тонкую белую шею и такой беззащитный затылок. Я быстро взял ее за плечи и вздернул на ноги. — Поднимитесь, леди Гельвеция. Я искренне сочувствую вашему горю. И, как видите, мгновенно бросил все дела… Она охнула: — Ваше высочество! — Как только, — пояснил я, — ваша подруга велела мне следовать за нею. Она с недоверием покосилась на Астриду, та смотрит на нее с состраданием и любовью, а на мои слова не обратила внимания. — Ваше высочество, — произнесла баронесса дрожащим, как крылья мотылька, голосом, — это слишком высокая честь, что вы посетили наш замок… Я указал взглядом на ее подругу. — Астрида, вы должны понимать… — Хотя, честно говоря, — добавила баронесса все еще с ноткой недоверия в голосе, — я представляла вас гигантом покрупнее любого огра… — Почему? — Так о вас рассказывают! — Это мне льстит, — признался я, — но насчет чести оставьте. Просто Астрида велела, вот я и прибежал. — Но я просто не понимаю, — сказала она жалобно, — как Астрида… как вы… принц… — Астрида у нас чистейшая душа, — пояснил я мягко. — Сперва она ринулась платить долг за сестру, где мы сперва подрались, потом познакомились, теперь вот рвется помочь подруге. А я как правитель обязан карать зло и поощрять благородные порывы души, даже если она совсем женская. |
