|
Она не добавила «…и не будем прятать взгляды», но это ощутил даже я при своей мужской толстокожести и потому сказал подчеркнуто бодро: — А чего прятать?.. Подумаешь!.. Пойдем, а то все без нас пожрут. Она слезла с подоконника и, бросив на меня только один короткий взгляд, сказала коротко: — Дурак. Странно, как быстро и безошибочно женщины улавливают момент, когда можно отбросить всякие титулы. У мужчин такого чутья нет, мы еще долго раскланиваемся и вашевысочествуем, хотя можно давно без церемоний, а вот они — да, у них чутье и рефлексы, как у кобр, что бросаются на мышей. И вот эта притихшая кобра идет, изображая смиренную мышку, хотя, может быть, она и есть мышка, кто женщин поймет, а кто говорит, что понимает, — врет нагло и беспардонно. В столовой слуги тут же принялись заносить блюда, сразу же жареных кур, пренебрегая всякими салатами, но когда передо мной опустили вкусно пахнущую тушку, оранжево — желтую, словно политую медом, а в ноздри шибанул сногсшибательный запах, я понял, что сожру и даже нежные косточки погрызу. Кожа треснула и обнажила белое лакомое мясо, аромат ударил отчетливо заметной струйкой, у меня руки затряслись, а челюсти сами собой чавкнули. Из глубокого надреза в боку побежал нежный сок, почти прозрачный, я грубо разорвал тушку пополам и начал пожирать, как волк, сразу с середины, оставив ноги и крылышки на потом. Астрида ела степенно, демонстрируя власть духа над плотью. Баронесса почти не притронулась к мясному, а когда подали пироги, с трудом одолела до половины самый маленький. Как я понял, слуги руководствуются вкусами погибшего барона, а его нежная супруга наверняка вскоре переориентирует их на сладости и фрукты. Через распахнутые двери в холл было видно, как слуги спускают по лестнице половинку массивной, как большая катапульта, кровати с двумя торчащими колоннами балдахина, обломанными так, словно их перегрызли посредине. Астрида тоже заметила, спросила: — Что?то случилось? Баронесса посмотрела на нее несколько странно. — Служанки сообщили, — произнесла она чуточку смущенно, — что одеяло и простыни на вашем ложе изорваны, и попросили у меня позволения их заменить. Я решила проверить не врут ли, и увидела, что дело не только в простынях. Астрида смутилась, я спросил в удивлении: — Что, правда? — Еще и ножки подломились, — сообщила баронесса, сильно покраснев и глядя в тарелку, — кровать вот — вот рухнет на пол, а еще появились трещины в станине… хотя, помню, ее делали из выдержанного мореного дуба. Астрида за это время пару раз взглянула на меня исподлобья и украдкой, всякий раз заливаясь багровостью, даже кончики ушей начинали светиться. — Ах, это, — сказал я с непринужденностью бывалого воина, — я иногда сплю беспокойно, если снится что?то боевое… Ну там сражения, крики мертвецов, ржание… сами понимаете чье… кони тоже ржут еше как… Иногда даже размахиваю конечностями, вроде рублю… Хотя вообще?то, если ложе из дуба, то его могли прогрызть жуки — дроворубы… — Дровосеки, — поправила Астрида. — Правда? — изумился я. |
