Эдгар изумлённо оглянулся. Он не слышал никакого шороха на лестничной площадке, но, очевидно, у Элеоноры слух был тоньше. Из за полуотворённой двери донёсся лёгкий смешок, и затем в прозрачном полусумраке возникла ещё одна женская фигура, и молодому человеку показалось, что королева словно раздвоилась в его глазах. У вошедшей в часовню девушки была почти такая же высокая и гибкая фигура, та же изящная стать, та же гордая посадка головы. Но этим сходство исчерпывалось – когда та приблизилась, стало видно, что она – брюнетка, чуть смуглая той прекрасной смуглотой, какая бывает у уроженок Италии или юга Франции, смуглотой, которая не мешает густому румянцу выступать на щеках, а бледности порой разлиться по всему лицу. Глаза девушки были такие же большие, как у королевы, но казались вытянутыми к вискам и прятались под такой массой пушистых ресниц, что трудно было сразу понять, какого они цвета.

Она была в белом платье, и белое с золотом покрывало скользило с её чёрных волос на недопустимо открытые плечи – вырез её платья был так широк, что у любой благовоспитанной дамы это могло бы вызвать обморок, главным образом от зависти...

– Беренгария, милая, представляю тебе рыцаря, которого Ричард прислал за нами из Мессины, – проговорила Элеонора, явно заметив, как вспыхнули глаза и щёки молодого человека при взгляде на принцессу Наваррскую. – Это сир Эдгар Лионский. Слава Богу, он кажется человеком сильным и отважным.

– Даже если бы вы так не сказали, матушка, – произнесла принцесса, – я бы и сама так подумала о нём. Да и что я говорю! Ричард не мог ошибиться! Здравствуйте, сир Эдгар.

Её голос тихий и будто прозрачный. Говоря, она смотрела прямо в глаза, и от этого Эдгару всё время хотелось отвести взгляд.

– Мы сейчас спустимся к обеду, – сказала меж тем Элеонора. – Я уже послала сказать об этом слугам. Только мне не хочется обедать в зале – там слишком пусто. Нам накроют в комнате сира Лесли, на втором этаже. Ступай туда, девочка, и подожди нас.

Беренгария послушно повернулась, но, выходя, бросила на Эдгара быстрый взгляд, один из тех лукавых и вопрошающих взглядов, какие роняет женщина, сознающая свою непобедимую красоту и готовая ждать восхищения от любого мужчины, даже если она искренне предана только одному.

– О нет! – произнесла королева, когда лёгкие шажки девушки стихли. – Нет, сир, не влюбляйтесь в неё, прошу вас!

Это было сказано так неожиданно и так откровенно, что юноша сперва вздрогнул, потом обернулся с выражением изумления и почти возмущения на лице. Если какая то тайная мысль и мелькнула в его душе, то кто позволил этой зеленоглазой ведьме сразу прочитать эту мысль?!

– Это нетрудно, – ответила его немому взгляду Элеонора. – Я видела это много много раз. Не влюбляйтесь в Беренгарию, прошу вас. Не становитесь врагом моего сына. У него и так без счёта врагов!

Это восклицание сразу осадило кузнеца. Он смело посмотрел в глаза королеве и проговорил:

– Об этом вы зря тревожитесь, ваше величество. Я не сумасшедший.

– Вижу. И вижу, что вы не из тех, кто из за женщины способен предать короля. Простите. И пойдёмте к обеду. Нас ждут.

– Да, – чуть улыбнувшись заметил юноша, наклоняясь к окну. – Вон слуги несут через двор пару кувшинов, наверняка с водой и вином для обеда. Странно, что у вас небольшая свита, когда в замке Вилрод столько слуг. И стражи у вас много, словно замок стоит не внутри городских стен. Вот зачем, к примеру, этот лучник на противоположной стене? Кого и от чего он охраняет? С той стороны и ворот то нет.

Элеонора глянула через плечо Эдгара в том же направлении и вдруг, не вскрикнув, не произнеся ни слова, резко, с неожиданной неженской силой толкнула его прочь от окна.