Твой друг не дорожит неопытной красой,

         Незрелой в таинствах любовного искусства.

         Без жизни взор ее стыдливый и немой,

         И робкий поцелуй без чувства.

         Но ты, владычица любви,

         Ты страсть вдохнешь и в мертвый камень;

         И в осень дней твоих не погасает пламень,

         Текущий с жизнию в крови.

Какая пластическая образность, умеряющая внутреннее клокотание страсти и просветляющая его до идеального чувства, в этой последней антологической элегии Батюшкова перевода:

         Изнемогает жизнь в груди моей остылой;

         Конец борению; увы, всему конец!

         Киприда и Эрот, мучители сердец! —

         Услышьте голос мой последний и унылой.

         Я вяну и еще мучения терплю;

         Полмертвый, но сгораю.

         Я вяну: но еще так пламенно люблю

         И без надежды умираю!

         Так, жертву обхватив кругом,

         На алтаре огонь бледнеет, умирает

         И, вспыхнув ярче пред концом,

         На пепле погасает![38 - Критик цитирует переводы Батюшкова из брошюры «О греческой антологии», которые обозначены под № VIII, IX, XII (все из Павла Сиденциария).]

Пушкин, которого поэтический гений носил в себе все элементы жизни, которому доступны и родственны были все сферы духа, все моменты всемирно-исторического развития человечества, который был столько же поэт классический, сколько поэт романтический и поэт новейшего времени, – Пушкин с особенною любовию обращал свое внимание на обаятельный мир древнего искусства. Его неистощимая и многосторонняя художническая деятельность обогатила нашу литературу множеством превосходнейших произведений в антологическом роде, в которых дивная гармония его стиха сочеталась с самым роскошным пластицизмом образов: это мраморные изваяния, которые дышат музыкой… Мы не имеем нужды в больших выписках для доказательства нашей мысли: все стихотворения Пушкина известны наизусть каждому сколько-нибудь образованному человеку на всем пространстве великой Руси. Потому приведем в пример только три небольшие пьесы – и то не в оправдание нашего взгляда на их художественное достоинство, а для того, чтоб яснее и очевиднее показать, что такое антологическая поэзия и как высказывается эллинский дух в «божественной эллинской речи»[39 - Усеченная цитата из стихотворения «На перевод Илиады» (1830).] – как назвал ее сам Пушкин.

         Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду,

         На утренней заре я видел Нереиду.

         Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть:

         Над ясной влагою полубогиня грудь

         Младую, белую, как лебедь воздымала

         И пену из власов струею выжимала[40 - Стихотворение «Нереида» (1820).