Макс возмутился. Глупей приказа не придумаешь. Что можно оттуда выловить? Уж лучше влезть в сервер «Плейбоя» и полюбоваться на тамошних отборных красоток. Но Блюмберг был похож на охотничьего пса, охваченного горячкой погони. Не позой.

Поза‑то как раз у него была, как у дворняги, изнывающей от зноя и блох, но внутри все словно бы подрагивало в напряжении. Поэтому Макс лишь пожал плечами и выполнил эту муторную и дурную работу.

Через полчаса белоснежные листки распечаток лазерного принтера заполнили все свободные углы комнаты. Блюмберг едва ли не рвал из пасти принтеров готовые оттиски, в секунду прочитывал их и либо бросал на пол, либо откладывал на стол, который подтащили к качалке.

Еще через час этой дурной, по твердому убеждению Макса, и совершенно бессмысленной работы Блюмберг вновь уютно устроился в качалке и внимательно просмотрел все отобранные материалы. Потом протянул их Максу, как бы милостиво разрешая и тому порадоваться успеху общего дела.

Но Максу этого не удалось. Как ни вглядывался он в имена людей, приплывших или прилетевших в Германию за минувшие день‑полтора, сколько ни повторял про себя, по‑школьному шевеля толстыми губами, названия судов, типы самолетов и пароходные компании, в голове не складывалось ничего.

В голове было то же, что и во всей мансарде, – бумажная каша.

Блюмберг все более и более уныло поглядывал на молодого компаньона, который даже про жвачку свою забыл, потом заявил:

– Последний шанс. Нет – значит, нет. А чего нет, того нет и быть не может. – Сформулировав этот странный и требующий длительного обдумывания афоризм, Блюмберг каким‑то иным образом сложил лежавшие перед ним документы и протянул Максу:

– А так? Говорит это тебе что‑нибудь?

Ничего это Максу не говорило. Хоть тресни.

– Последняя подсказка, – заметил Блюмберг. – Но это – точно последняя, клянусь мамой Ривой. Вчера во Франкфурте‑на‑Майне приземлился самолет Люфтганзы, следующий из Москвы. Среди пассажиров первого класса было два человека. Одного ты не знаешь и знать не можешь. А другого не можешь не знать. Вот он!

И Блюмберг жестом фокусника бросил перед Максом номер иллюстрированного журнала, на первой странице которого какой‑то вполне обычный с виду, средних лет и довольно респектабельный господин обменивался рукопожатиями с встречавшими и принимал первые робкие тюльпаны.

– Я не видел его в Интернете, – сообщил Макс.

– Сдвинулись вы на своем Интернете, – отмахнулся Блюмберг. – Я его там тоже не видел. Я просто притормозил у киоска и купил журнал. Тебе не приходит в голову, что сохранились и такие вот простые способы добывания информации?

Макс внимательно всмотрелся в человека на снимке.

Да, он его знал. Его знал весь мир.

Потому что это был один из самых могущественных людей России – один из первых вице‑премьеров, курировавший экономический и топливно‑энергетический комплексы, Андрей Андреевич Шишковец.

* * *

Только тут до Макса начало кое‑что доходить.

– Переговоры, – предположил он.

– Еще один такой же ответ, и я налью тебе целый стакан «Кавказа», – пообещал Блюмберг. – Клянусь мамой Ривой.

От этой перспективы Макса слегка перекосило, но он все‑таки мужественно продолжал:

– Тайные.

– Но у всех на виду, – подхватил Блюмберг. – И от этого еще более тайные.

Предмет переговоров?

– А «Кавказом» не будете угощать? – опасливо поинтересовался Макс.

– Так и быть, – ответил шеф, не выпуская из рук бутылки. – Раз не ценишь, зачем продукт переводить? Ну?

Макс перебрал бумажки с фамилиями пассажиров маленьких самолетов и судов, полученные из местных компьютеров.