Так много вопросов. Почему Вуаль может говорить? Кто убил Йалай? Как ей освободиться от Адолина, от Сияющих? О такой ли жизни она мечтала?

Бесформенная собралась с духом и выкинула вопросы из головы. Прижала ладонь ко лбу, перевела дух.

Узор шагнул вперед, и Бесформенная тут же захлопнула альбом, спрятала в сумку.

– Э-э, Вуаль? – спросил Узор. – Что ты делаешь?

– Это случится сегодня, – сказала Бесформенная. Она посмотрела на часы. – Скоро. Прежде чем судья покинет свои покои.

Она сжала спрятанный в кармане самосвет.

– Вуаль… – проговорил Узор. – Это не очень хорошая идея.

«Он прав, – подумала Вуаль. – Он прав, Шаллан».

«Я Бесформенная», – ответила она.

«Нет, Шаллан, это неправда».

– На твоем месте, Узор, я бы не спешила с выводами о том, что правильно, а что нет, – сказала ему Бесформенная. – Мы еще не разобрались с твоим предательством и ложью. Ты у нас не эталон морали, так что давай-ка я сама управлюсь.

Кружение узоров его головы замедлилось, плечи поникли. Криптик отступил назад, как будто хотел раствориться среди теней.

Бесформенная вдохнула немного буресвета, наслаждаясь ощущением его в венах. Затем она сотворила светоплетение.

Сработало. Бесформенная была смесью из трех компонентов – одним человеком со способностями Шаллан к рисованию и светоплетению, решимостью Сияющей и ее же умением достигать результата, а также с навыком Вуали задвигать боль в дальний угол сознания. И с ее способностью видеть истину.

Она взяла лучшее у всех трех.

«Это ложь, Шаллан, – подумала Вуаль. – Шквал. Я должна была это предвидеть. Я должна была догадаться…»

Она посмотрела на себя в зеркало: светоплетение выглядело идеально. Она стала точной копией Лузинтии, спрена чести. От нее даже исходило такое же слабое свечение. Это будет так просто.

Бесформенная упаковала свои инструменты для рисования на случай, если ей понадобится быстро набросать новое лицо. Светоплетение замаскировало ее сумку под матерчатую торбу вроде тех, которыми пользовались спрены чести.

Колокола возвестили, что до суда осталось около часа. Она пересекла комнату, миновала Узора, который отошел в угол. Он стоял в тени, его узор вяло шевелился.

– Что происходит? – спросил криптик. – С тобой что-то не так, Шаллан. Я не справился. Вчера я разговаривал с Шутом, и он сказал…

– Опять? – рассердилась Бесформенная. – Ты снова не послушался меня?!

Узор отодвинулся еще дальше.

– Ты меня достал, – прошипела Бесформенная. – Оставайся здесь и прикрой меня, если Адолин что-то заподозрит. А после суда у нас состоится разговор.

Она перевела дух и выглянула наружу проверить, нет ли свидетелей – спрены могли бы задаться вопросом, почему Лузинтия была у Шаллан, – затем выскользнула из дома и пустилась в путь через южную плоскость. В крепости было тихо. Спрены не спали, но у них имелись менее активные периоды. «Ночью» они собирались в домах друзей, и улицы почти пустели.

Несколько листьев трепетали в пространстве между четырьмя плоскостями. Бесформенная старалась не смотреть на три другие плоскости, на три города, образующие вокруг нее невозможную коробку. У нее было не слишком хорошо с…

– Вуаль, – раздался голос позади нее. – Мне нужно все объяснить. Я должен сказать правду. Ммм…

Она застонала и обернулась. Узор следовал за ней, как едва отлученный от материнской титьки щенок рубигончей.