– Нет, нет, – взмолилась Венли на своем языке в ритме раболепия. – Пожалуйста, нет. Я ученая. Без оружия. Пожалуйста, не надо.

Он взмахнул копьем, но, когда она съежилась, отвернув лицо, удара не последовало. Человек отступил, затем побежал прочь, к своим товарищам, которые выстроились против приближающейся группы с горящими красными глазами.

Венли потрогала царапину, нанесенную копьем, и поразилась тому, какой легкой оказалась рана. Потом она ощупала свою кожу, свою одежду. Он… он просто пощадил ее. Как она и просила. Она посмотрела вслед мужчине, настраиваясь на ритм насмешки. Дурак не знал, какую важную слушательницу упустил. Ему стоило убить ее.

Но стоило призадуматься, как ритм насмешки начал стихать. Был ли он… правильным ритмом, правильным чувством, которое она должна ощущать, раз ее пощадили? Что случилось с ней за последние несколько лет? Чему она позволила случиться с собой?

На мгновение Венли услышала ритм благодарности. Что-то в ней не хотело греться в лучах славы новой формы, тосковало по привычному уюту. По тем временам, когда она была слаба.

«Это и есть сила?» – подумала она, поднимаясь с земли и прислушиваясь к раскатам грома.

Приближалась новая буря. Она спасет их, истребив человеков и возвысив выживших слушателей. Венли просто нужно убедиться, что она окажется одной из них. Она поспешила прочь, чтобы найти более стойкий отряд, который мог бы защитить ее. Она выбралась на открытый участок плато, скользкий от воды, рядом с ущельем.

Группы человеков и слушателей метались по краю, пытаясь взять верх друг над другом. Если уж на то пошло, бои в этом районе оказались еще ужаснее. Она насильно настроилась на ритм самомнения и двинулась вдоль периметра. Самомнение. Хороший ритм, аналог решительности или уверенности – только величественнее. Самомнение было гордым, мощным ритмом с быстрыми, сложными и смелыми долями, которые звучали словно нарастающие фанфары.

Именно так Венли должна себя чувствовать. Это ее поле битвы. Она создала его, собрала по частям. Здесь нечего бояться. Это ее праздник победы.

Она прошла мимо мертвого коня – судя по размеру, это был ришадиум. Его убила молния, а это значит, хоть кто-то из слушателей мог контролировать свои новые способности. Впереди она увидела – в рассеянном свете, проникающем сквозь разрыв в тучах, – две блистающие фигуры, которые сражались на краю пропасти. Осколочники.

Человека Венли не знала, но слушателем была Эшонай. Последняя из их осколочников. Доспех выглядел примечательно, даже с учетом того, как новая форма… изменила ее. Было трудно поверить, что грозная воительница и задумчивая фемалена, которая так желала положить конец войне, – одно и то же существо.

Венли остановилась возле разбитого каменного шпиля и присела на корточки, наблюдая сквозь дождь, как они столкнулись. Эшонай – особенно Эшонай, чья сила возросла, – могла сама разобраться с противником. Венли ей только помешает.

Она это повторяла – и верила, – пока Эшонай не столкнули с края пропасти. Только что ее сестра успешно сражалась с человеком. Миг спустя – исчезла. Канула в бездну.

Венли смотрела ей вслед с чувством отчужденности. В осколочном доспехе Эшонай должна пережить падение. Скорее всего. Зато Венли грозит опасность, раз человек-осколочник поблизости. Внутри ее гудели новые ритмы, умножая эмоции, обещая силу. Она сохранила свою суть, не поддалась форме. Все под контролем. Она не рабыня.

И все же Венли… ничего не чувствовала. Для формы, которая казалась такой переполненной эмоциями, это было неправильно. Могла ли прежняя Венли наблюдать за тем, как ее сестра падает – возможно, навстречу смерти, – и не настроиться на скорбный ритм? Странно.