А когда он открыл глаза, небо взорвалось тысячью чистых огней.

109. Эмульгатор

Для тех, чья совесть так запятнана, они необъяснимо блистательны.

Лешви упала на колени перед Венли – не взлетела, не повисла над полом. Упала на колени! Венли тоже опустилась на колени, а Лешви все еще держала ее лицо – но хватка смягчилась.

Прохладный, красивый свет хлынул в окно позади. Как застывшая молния, ярче любой сферы. Сияющий, как солнце.

– Что ты наделала, Венли? – спросила Лешви. – Что ты наделала?!

– Я… я поклялась, – произнесла Первый Идеал Сияющих. – Мне очень жаль.

– Жаль… – повторила Лешви. Спрены радости вспыхнули вокруг нее, прекрасные, как синяя буря. – Жаль?! Венли, они вернулись к нам! Они простили нас!

«Что?..»

– Пожалуйста, – попросила Лешви в ритме тоски, – спроси своего спрена, знает ли он о спрене чести по имени Риа? Когда-то она была моей подругой. Драгоценной для меня.

У Лешви… были друзья? Среди спренов?!

Шквал. Лешви родилась до войны, когда человеки и певцы были союзниками. Честь был богом Певцов Зари.

Тимбре затрепетала.

– Она… не знает Риа, – сказала Венли. – Но она мало с кем знакома из спренов чести. Она… сомневается, что кто-то из древних пережил предательство человеков.

Лешви кивнула, тихонько напевая… один из старых ритмов.

– Моя подруга-спрен, – сказала Венли. – У нее… есть друзья, которые, возможно, захотят попробовать еще раз. С нами.

– Моя душа слишком долго принадлежала кому-то другому, – сказала Лешви.

Венли бросила взгляд в сторону сражающихся. Внезапный свет не остановил их. Он даже сделал атаки солдат Преследователя более решительными. Казалось, они наслаждались обществом спренов гнева и боли. Некоторые из людей отняли у врагов оружие, но большинство сражались голыми руками, отчаянно пытаясь защитить Сияющих.

– Я не знаю, что делать, – прошептала Венли. – Я продолжаю колебаться между двумя мирами. Я слишком слаба, госпожа.

Лешви поднялась в воздух и обнажила меч:

– Все в порядке, Голос. Я знаю ответ.

Она влетела прямо в бой и начала оттаскивать солдат, приказывая им остановиться. Когда они не послушались, Лешви начала наносить удары. И через несколько секунд ее войско присоединилось к ней: певцы начали сражаться с певцами.

– Сородич, – прошептала Навани, цепляясь за колонну. – Что происходит? Почему ты звучишь в этом ритме?

«Навани? – раздался голос, очень тихий и нежный, как дыхание младенца. – Я слышу этот ритм. Я слышу его во тьме. Почему?»

– Откуда он идет?

«Вот отсюда».

Навани получила образ, видение, которое наложилось на ее чувства. Место в башне… атриум, темный от… бури снаружи? Здесь, в подвале, она не понимала, что происходит.

Битва. Люди сражались, боролись, умирали. Навани прищурилась, рассматривая это видение. Ее боль стихала, хотя внутренний голос подсказывал, что это плохой знак. Но она видела… Сплавленную, летящую в футе от земли, в бою рядом с кем-то, наполненным пустосветом. Царственная? И с ними были люди, сражались на той же стороне. Бок о бок.

– Что они делают? – спросила Навани.

«Сражаются с другими певцами. Кажется. Здесь так темно. Почему они воюют?»

– Что находится в той комнате, которую они защищают? – прошептала Навани.