– Чересчур слаб, – прошептал он.

Ему просто нечего было отдать.

«Этого недостаточно», – сказал Далинар. Он ничего не видел в бесконечной тьме, но чувствовал, что внутри кто-то есть. Два разума. Каладин и его спрен.

Шквал. Им было больно.

«Нужно дать им больше времени», – сказал Далинар.

«Мы не можем, – упрекнул Буреотец. – Уважай его слабость и не дави на меня, Далинар! Ты можешь сломать то, чего не понимаешь, и последствия будут катастрофическими».

«Неужели у тебя нет сострадания? – спросил Далинар. – Неужели у тебя нет сердца?»

«Я – буря, – ответил спрен. – Я выбрал этот путь».

«Тогда выбирай лучше!»

Далинар поискал в темноте, в бесконечности. Он был полон буресвета в месте, где это не имело значения.

В месте, где все было Связано. Месте за пределами Шейдсмара. За пределами времени. Месте, где…

«Что это? – спросил Далинар. – Это тепло».

«Я ничего не чувствую».

Далинар притянул тепло ближе и понял.

«Это место, где ты вызываешь видения, не так ли? В них время иногда двигалось странно».

«Да, – сказал Буреотец. – Но для видения должна быть Связь. У тебя должна быть на то причина. Смысл. Оно не может случиться просто так».

«ХОРОШО», – сказал Далинар, выковывая узы.

«Что ты делаешь?»

«СОЕДИНЯЮ ЕГО, – сказал Далинар. – ОБЪЕДИНЯЮ ЕГО».

«С чем?» – прогрохотал Буреотец.

108. Мгновения

Для столь заблудших созданий они поразительно гениальны.

Каладин вздрогнул и в замешательстве открыл глаза. Он находился в маленькой палатке. Что за чудеса?

Он моргнул и сел. Рядом оказался мальчик лет одиннадцати-двенадцати, одетый в старомодную униформу. Кожаная юбка и шапочка? Сам Каладин был одет точно так же.

– Как ты думаешь, Дем? – спросил его мальчик. – Может, сбежим?

Каладин озадаченно оглядел палатку. Затем услышал звуки снаружи. Поле битвы? Да, люди кричат и умирают. Он встал и, моргая, вышел на свет. Склон холма, поросший культяпниками. Это не Расколотые равнины.

«Я знаю это место, – подумал Каладин. – Знамена Амарама. Люди в кожаных доспехах».

Шквал, да ведь он на поле боя своей юности. Усталость взяла свое. У него галлюцинации. Лекарь в нем забеспокоился.

Подошел изможденный молодой командир отряда. Буря свидетельница, он не мог быть старше семнадцати или восемнадцати. Теперь этот человек казался совсем юным, сам Каладин был ненамного старше. Командир спорил с невысоким солдатом.

– Мы не выстоим, – сказал командир. – Это невозможно. Шквал, они готовятся к новому наступлению.

– Приказ ясен, – сказал другой юноша, сам почти подросток. – Светлорд Шелер говорит, что мы должны держаться. Отступать некуда.

– Да пошел он в Преисподнюю, – огрызнулся командир, вытирая потные волосы, окруженные струями спренов изнеможения.

Каладин сразу почувствовал родство с бедолагой. Невыполнимые приказы и нехватка ресурсов? Глядя вдоль неровной линии фронта, Каладин догадался, что этот человек по уши увяз: все вышестоящие офицеры мертвы. Людей едва хватало на три взвода, и половина была ранена.

– Это Амарам виноват, – сказал Каладин. – Играет жизнями недоучек в устаревшем снаряжении, и все для того, чтобы создать себе репутацию и добиться перевода на Расколотые равнины.