Сил тихонько присвистнула.

– Сэр, – сказал Каладин, чувствуя себя неуютно. – Десяти дней недостаточно, чтобы помочь человеку с обычным боевым шоком. На это уйдут годы, если мы вообще сможем найти подходящие методы. Чтобы помочь Вестнику… Ну, сэр, их проблемы, похоже, куда серьезнее моих.

– Знаю, солдат. Но я думаю, что болезнь Ишара сверхъестественна по своей природе, и он дал мне подсказки, чтобы помочь ему выздороветь. Все, что мне сейчас нужно от тебя, – это согласие. И готовность отправиться в Шиновар в несколько… странной компании.

– Сэр?

– Объясню позже. Мне нужно время, чтобы все обдумать и решить, чего я действительно хочу.

Каладин кивнул, но взглянул на Сил, а та снова присвистнула:

– Десять дней? Сдается мне, это…

Далинар повернулся было к входу в комнату собраний, но внезапно остановился и взял что-то с ближайшего столика. Флейту.

Флейту Шута!

– Это было у Крадуньи. – Далинар протянул инструмент Каладину. – По ее словам, Даббид опознал вещь как принадлежащую тебе.

– Так и есть, – с благоговением произнес Каладин. – Кстати, как там Крадунья?

– Мой обед исчез. Так что я бы сказал, что у нее все в порядке. Мы нашли ее спрена, как только башня восстановилась, и они оба по какой-то неведомой причине теперь везде таскают с собой ярко-красную курицу.

Он вздохнул.

– Во всяком случае, она сказала, что нашла эту флейту в мусорном ведре торговца в Отломке. Того, кто продает барахло с Равнин. Там могут быть и другие вещи, которые твои люди были вынуждены бросить.

Хм…

– А она не сказала, что это за торговец? – спросил Каладин.

Проснувшись, Преследователь глубоко и сердито вздохнул.

Потом закричал от ярости.

Приятно было снова иметь легкие. Приятно было кричать о своем разочаровании. Он будет продолжать кричать. Убит. Во второй раз. Тем же самым ветробегуном. Этим наглым смертным, который вообразил, будто его победа основана на мастерстве, а не на примитивной удаче!

Преследователь снова закричал, радуясь, что этот звук дает выход его ярости. В ответ раздалось эхо; он был в каком-то темном, замкнутом месте. Это вынудило его замереть. Разве он не должен… оказаться под открытым небом, во время бури?

– Ты закончил, Побежденный? – голос говорил на языке певцов, но без ритма.

Преследователь сел, повернувшись, чтобы оглядеться.

– Кто смеет называть меня…

Он осекся, увидев, кто стоит на другой стороне комнаты, освещенной лишь сферой пустосвета в руке: гладкий силуэт, глядящий в темное окно, спиной к Преследователю. У силуэта были изогнутые рога и панцирь, неправильно отражающий свет. Этот Сплавленный срывал свои естественные панцирные образования при каждом перерождении, а потом заменял их металлическими включениями. Они вросли в его тело благодаря пустосветному исцелению и его собственным особым талантам.

Эл. Лишенный титулов.

Преследователь заставил себя замолчать. Он не боялся этого Сплавленного. Он никого не боялся. Но… в присутствии Эла он не мог жаловаться на судьбу.

– Где я? – вместо ответа спросил Преследователь. – Почему я так быстро переродился? Я был на Брейзе едва ли день, прежде чем почувствовал тягу.

– Мы не хотели ждать, – тихо сказал Эл, все еще отвернувшись от Преследователя.

Никаких ритмов. У Эла их отняли.

– И сделали все по-старому. Как было до бурь.

– Я думал, Вражда больше так не делает.